– Наши дела могут немного подождать. Ступайте оба отдыхать, а завтра утром, Артамон Сергеевич, я буду ждать тебя и князя Юрия Долгорукова.
В выборе Иоакимом второго для себя собеседника не было ничего странного: старый князь Юрий Алексеевич Долгоруков все-таки был главой Стрелецкого приказа и, пожалуй, самым уважаемым из бояр. А вот то, что патриарх не вызывал назавтра Кириллу Полиектовича, могло значить лишь одно – отцу царицы указывали на его место. Глава семейства Нарышкиных, хотя и был неумны человеком, намёк сразу понял и нахмурился, однако ничего не сказал.
Попрощавшись с патриархом, Артамон Сергеевич и Кирилла Полиектович покинули Крестовую палату.
«С Божьей помощью мы сумеем сохранить наше православное государство», – подумал патриарх, когда за его гостями затворилась дверь.
Глава 6
Стрелецкая слобода
Долгое время в Москве не было иных защитных укреплений, кроме кремлёвских. Лишь в тридцатые годы XVI века правившая за малолетнего сына Ивана (будущего царя Ивана Васильевича Грозного) Елена Глинская возвела каменные стены Китай-города, а в царствование её внука, Фёдора Ивановича, появились Белый город и Земляной город.
Дворы знати располагались вблизи Кремля – в Китай-городе и Белом городе. Большинство же торговцев и ремесленников жило в Земляном городе, где, за редким исключением, обитали и стрельцы, чьи слободы находились в Замоскворечье, рядом с Девичьим полем, на Пречистенке, у Петровских ворот и на Сретенке.
В военных походах стрельцы составляли костяк русской армии, а в мирное время они несли караульную службу в городе и охраняли царские палаты. В сравнении с посадскими людьми18, их положение было привилегированным, однако и им тоже доставалось немало тягот, число которых с тех пор, как царь Фёдор слег, значительно увеличилось. Служивые роптали и пытались жаловаться, однако эти жалобы оборачивались против самих жалобщиков. Последние надежды стрельцов на справедливость рухнули со смертью государя. А тут ещё к прежним обидам прибавилось недовольство беззаконным возведением на престол малолетнего Петра, вместо взрослого Ивана. И всё-таки военное сословие, включая и самую беспокойную его часть, московскую, присягнуло новому царю без помех. Но после присяги волнение среди служивых неожиданно вспыхнуло с небывалой прежде силой, причём его застрельщиками стали, как уже было выше сказано, командиры полков и более мелкие стрелецкие начальники – в общем, те, на кого их подчинённые ещё недавно подавали челобитные.
Если рядовыми воинами становились сыновья стрельцов да гулящие люди19, а в десятники и пятидесятники попадали из той же стрелецкой среды, то полковниками, подполковниками (их еще называли полуполковниками), а с некоторых пор и капитанами (бывшими сотниками), могли быть только либо дворяне, либо неродовитые дети боярские. Даже Артамон Сергеевич Матвеев когда-то служил стрелецким головой20. Из этого слоя российского общества он единственный смог так высоко подняться, другие же командиры государевой надворной пехоты дослуживались в лучшем случае до должностей воевод где-нибудь в российской глуши. Полковники, подполковники и капитаны были крайне недовольны своим положением, почему они и решили добиваться для себя привилегий. Быстро столковавшись между собой, военачальники взялись налаживать отношения со своими подчинёнными, не скупясь на обещания стрельцам и на обвинения «бояр-изменников».
