– Молчи и не суйся, молчи, молчи.
Элси разбудил Хидни дружеским похлопыванием по плечу и беззаботным:
– Как ты спишь в такой позе?
Голова трещала, как всегда после неудачного дневного сна, правую ногу Элси совсем не чувствовала, но выдавила из себя улыбку и отшутилась. Через пару минут она совсем проснулась. Хидни сидел рядом, насвистывал смутно знакомую мелодию и болтал ногами. Его собачий чуб упал на лоб, солнце подсветило его золотистым ровным блеском. Все было правильно, так заканчивались многие вечера затянувшейся стажировки. Но, может быть, именно поэтому Элси напряглась и судорожно искала подвох.
– Тебе придется справляться самой, – будто невзначай, заметил Хидни. – Мориэл отлучится… на время.
Недоговоренное “в Зазеркалье” осталось висеть в воздухе. Хидни никогда не упоминал Зазеркалье при Элси – странное негласное правило. Сам он был там и не раз, но никогда не сказал об этом ни слова. Мориэл тоже часто отлучался без объяснений и предупреждений, а Элси не позволял. Поначалу она пыталась добиться ответа на такой простой банальный вопрос: почему? Почему другим полукровкам можно, а ей нельзя? Но если Мориэл что-то решил, переубедить его было невозможно.
Элси подавила детскую обиду и желание спросить что-нибудь банальное вроде: “Что случилось?” или “Все в порядке?”. Она просто встала и молча пошла туда, где должен быть город. Также молча ее догнал Хидни, превратился в лохматого пса и вильнул обрывком-хвостом.
Как бы Элси ни хотелось на него немного подуться, перспектива добираться до дома Макса человеческим способом была не впечатляющей. Хидни, словно извиняясь за молчание, перенес ее на соседний квартал. В последний момент, когда Элси шагнула к повороту, он вновь стал человеком и схватил ее за руку.
– Сообщи, если понадоблюсь.
Он исчез. А Элси долго еще стояла и смотрела туда, где вертелся лохматый пес. Глаза Хидни сказали ей куда больше, чем хотел их хозяин. Что-то преданное, собачье в глубине этих глаз никогда не давало Элси злиться на Хидни. Но испугала ее не преданность, а черное, вязкое месиво, опасно проглядывающее из глубины.
Оно не покинуло Элси и в доме, и за ужином при свечах, на которых активно настоял Макс, и в комнате с единственным источником света – ночником в форме луны на тумбочке. Даже просочившийся сквозь щель приоткрытой двери Лорд не смог вывести Элси из состояния, название которому она тщетно пыталась придумать. Наверное, так должно ощущаться предчувствие. Но Мориэл говорил, что у Элси нет никаких склонностей к предсказаниям. Предсказания вообще штука очень редкая в Зазеркалье. Но ведь и у самых неспособных к магии людей иногда бывают предчувствия.
Элси снилось море: пустой дикий пляж, гребни волн, одна особенно глубокая накрывает с головой, во рту соленая вода, в волосах путаются водоросли, а под ногами – пустота. Откуда оно взялось, это море? Элси не была на пляже много лет и на воде держалась с трудом. Но ночному морю она была благодарна хоть бы за отсутствие головной боли утром и неожиданное после вчерашних происшествий чувство полного умиротворения.
За завтраком Макс заявил, что на работу его никто сегодня не вытащит и что с его стороны совершенно не гостеприимно не познакомить Элси с городом. Не то, чтобы Элси стремилась весь день ходить по грязным улочкам, кишащим людьми, но лучше уж делать это с Максом, чем одной. Поэтому после отменно вкусной яичницы с тостами, еще более вкусного кофе и сборов, то и дело прерываемых торопливыми окликами Макса, она вышла из дома. Мяукающая работа, недовольно мотая хвостом, осталась тереться об дверной косяк.
