Сморенный тяжелыми мыслями, мерным стуком капель с потолка и усталостью, Куан провалился в небытие.
Снова темные болота. Путь через валежник, падение в овраг. Грязь и вонь. Но с намеченного пути он не свернет. Ничто не сможет остановить тьму, движущуюся по этому миру темного сна. Что-то упорно разворачивало его и заманивало в теплые объятья. Но Куан настырно шел вперед.
Оказавшись у каменного круга, он понял, что свет, расползавшийся куполом в прошлый раз, исчез, а камни, завернутые в туман, словно в одеяло, манят к себе еле уловимой силой.
Спустившись в низину, Куан провел пальцами по холодным изваяниям и вошел в центр круга. Он словно стоял на огромной ладони, держащей поднятыми пальцами невидимый шар. Куан приблизился к алтарю. Вогнутая поверхность камня темнела от крови, впитавшейся в нее после тысяч ритуалов. Куан почувствовал, как на грудь неприятным осадком ложится отвращение.
Тяжелое сизое небо с россыпью мерцающих искр заволокли тучи, нагнетая унылость и тоску. Всходило ли на нем светило хотя бы раз? Плотный полумрак окутал все пространство, и лишь мерное светлое сияние висело в воздухе, освещая все вокруг. Над головой зловеще гудели сгустки тьмы, проносясь в разные стороны, словно привидения, разбуженные новым хозяином дома. Но в этот раз их ничто не раздражало – света не было – и они просто пролетали мимо.
Куан наслаждался тишиной и покоем, несмотря на угнетающую обстановку и странный трепет в груди. Затишье перед бурей – так это обычно называют.
Воспоминания накатывали волной и отступали, медленно сползая в пучину прошлого. Обведя взглядом алтарь, Куан двинулся в сторону, где обычно бил враждебный луч. Портал мерно переливался разноцветными всполохами, преломляя воздух вокруг себя – если не знать где его искать, пройдешь мимо, не заметив.
Желания касаться его эфира у Куана не возникло. Он задумался и пошел прочь к лесу, куда манили своими родными щупальцами теплые объятия силы. Он надеялся, что так он восстановится быстрее.
Уход за Югой в доме Бенесты. Диалог Арханы и Юги
– Куколка, спустись к нам, угоди нерадивым, – противным писклявым голосом игриво пропел кто-то внизу под деревом. Следом послышались гогот нескольких парней и вопли недовольства.
– Еще раз придешь к моему дому – вылью кипяток, – крикнула Архана и вернулась в дом. Половицы скрипели от ее шагов, говоря о еле сдерживаемой ярости.
– Ты все равно будешь моей. Твой старый опекун скоро сдохнет, и ты не сможешь больше прятаться за его спиной.
До моих ушей донесся тяжелый вздох. Голова раскалывалась, и все тело болело, будто меня били толпой всю ночь. Каждый вдох и выдох сопровождался хрипом и невыносимой болью в горле.
– Как он? – встревоженный тихий голос Бенесты бальзамом разлился внутри меня. Значит, слепой старый рыбак притащил меня к себе в дом и заставил дочь ухаживать за мной, хотя сам же запретил к ней приближаться. Или не запрещал и мне лишь почудилось?
– Еще не просыпался. Что ты с ним сделал, отец? Уже три дня он лежит без движения. Я проверяю, дышит ли он вообще, и не понимаю, что именно должна лечить. Видимых ран нет. Но мука, которая отражается у него на лице…
– Так надо, дочка. Он наш спаситель. Он справится, не переживай. Понравился тебе, вижу?
Вместо ответа Арханы я услышал лишь вздох старика.
Пудовые веки не хотели слушаться и подниматься. Руки, будто прижатые чем-то тяжелым, лежали неподвижно. А ноги и того хуже – их я не чувствовал вовсе. В груди разрасталась паника – неужели я теперь калека?
