– Со дня на день будет, – обнадежила распред, – а сейчас нет.
– Вот так всегда! – словно цеховой ветеран, возмутился я. – На десять минут работы – неделю прождёшь, – тащился общаться с массами в курилку. На следующий день деталюшку, разумеется, не принесли, поэтому опять дышал смогом, пил газированную воду и узнавал много интересных и полезных вещей.
Так, оказывается, колибри – самая маленькая птичка.
Снежный человек существует – Гондурас даже видел его, а Пашка и вовсе, общался.
"Каца, что ли, подразумевают?"
Лошадиный помёт, ежели приложить его к нужному месту, прекрасно стимулирует.
Митрофаниха в молодости давала Чебышеву.., и прочее, и прочее в том же плане.
С обеда Михалыч меня отпустил как безработного.
"Эх и посплю!" – размечтался я.
Мечты… мечты… Только улёгся, плотно перед этим пообедав, раздался стук в дверь.
– Можно? – заглянул какой-то замухрястый мужичонка в затрапезном пальто.
Днём дверей мы не запирали – туристы не любят наши места.
– Двинянины здесь живут?
– Здесь. А чё надо? – неласково посмотрел на него.
"За какую-нибудь страховку потребует заплатить, собака, – смекнул я. – За свет вроде заплатили. Плёнку из счетчика вытащил, так что всё, в принципе, нормально".
– Комиссия! – значительно сообщил субъект, бесцеремонно проходя в дом и снимая пальто.
Пиджак был такой же замызганный, как и мужичонка.
"Видно, на машину копит", – применил метод то ли индукции, то ли дидукции.
На кухне он первым делом уставился на счётчик.
"Смотри, смотри, голубчик, сколько влезет".
Счётчик у меня находился невысоко. Рядом, на кухонном пенале, установленные в гнезда алюминиевого каркаса сушилки, стояли тарелки.
Как-то после моего неловкого движения – не помню, ставил или вынимал посудину – грохнул ею по стеклу счётчика, которое тут же вдребезги разлетелось. Не долго думая, из тонкого прозрачного плексиглаза вырезал такого же размера пластинку и наклеил её с внешней стороны, закрыв вертящийся кружок, и закрасил края чёрной краской. Получился как новый. Но творческая мысль пошла дальше. Смекнул, что короткий язычок фотографической плёнки можно аккуратно просунуть между пластинкой и счётчиком, застопорив гнусный намотчик денег.
Сказано – сделано. Должен же я компенсировать неимение газа? Теперь два обогревателя грели не только воздух комнаты, но и мою рационализаторскую душу.
Жена сначала сопротивлялась нововведению, но я всё же
сумел внушить, что экономика должна быть экономной. Вместо двадцати рублей, которые нажигают зимой электрообогреватели, намного выгоднее платить два рубля. Сейчас бесценный кусок фотоплёнки лежал у меня на груди в кармане рубашки. Захотелось сплясать танец победителя за спиной этого олуха.
– А там у вас что? – кивнул на маленькую комнатку, где у одной стены стояла Денискина кровать, у другой – скрипучий диван, на который меня отправляли в ссылку. Ещё, правда, помещался небольшой письменный стол, и оставалось немного места для стула.
– Так что там у вас? – повторил мужчина, обернувшись ко мне.
– Спальная. Сын спит. А кто вы, собственно, такой? – не понял я.
– Комиссия! – опять со значением ответил он. – В райисполком ходили?
– Да, – подтвердил факт.
– Вот по вашему заявлению коммунальный отдел меня и откомандировал, – гордый собой, побрёл в другую комнату.
– Метров восемнадцать тут есть, – зашевелил он губами, что-то подсчитывая.
– Есть, – не стал отказываться.
