Самым «жарким» вышел тот снимок, где Рауль, упарившись в своей плотной огнестойкой форме под лучами софитов, скинул шлем и куртку и по совету коварной и опытной в фотографических делах Софи решил облиться водой из брандспойта, наивно полагая, что уж это его действо окажется никому не интересным.
Ага!
Не менее опытная и коварная Криста не зря вчера весь вечер размышляла и готовилась. На съемке она задействовала несколько фотоаппаратов. И один из них, установленный на треноге, был оборудован очень удобной приблудой — дистанционным спуском. Криста, даже находясь в другом конце студии, могла нажать кнопку на маленьком пульте, и фотоаппарат сам делал нужное количество кадров. Именно эта хитрость сработала, и Криста уже видела, что из отснятого материала получится: вода, стекающая по совершенному мужскому торсу, запрокинутое лицо, напряженный бицепс… Мрр…
Все-таки жизнь — штука исключительно несправедливая.
За ними было интересно наблюдать. Софи уже рассказала Кристе все, что знала об этих двоих— о Леоне Адане и Монике Крюгер. Знойный брюнет и белокожая блондинка. Сладкая классика. Вот только Моника была феминисткой, которая считала: женщины ни в чем не должны уступать мужчинам. А Леон, напротив, воспитывался в семье со старыми устоями, где мама сидела дома, занимаясь со своим единственным сыном, и не видела ничего плохого в том, чтобы ее считали «слабым полом». Ну и ко всему прочему оба были в разводе после неудачных браков, что, конечно, ситуацию «отношений полов» осложняло еще больше.
— Ну и собачатся постоянно друг с другом, хоть их взаимная тяга очевидна всем окружающим, — рассказывала Софи. — Народ поначалу пари заключал — сколько еще они вокруг общей койки бегать будут. Потом заскучал и перестал… Монике бы быть мудрее и мягче, чтобы уже после взять Леона с его закидонами в ежовые рукавицы, но — нет. То ли не умеет, то ли не хочет!
Криста пригорюнилась. Она вот Франку уступала во многих вопросах. Может, и зря. Может, и стоило поменьше прогибаться под партнера и хоть иногда вспоминать о себе, о своих желаниях и интересах. Тогда и отношение Франка было бы к ней другим. Наверно. Черт. Лучше не об этом. Всегда проще не о себе и не о своих заморочках, а о проблемах других. Они-то, в отличие от личных сложностей, всегда кажутся такими надуманными и настолько легко решаемыми…
Вот чего еще надо этим двоим? Воздух между ними, казалось, просто дрожал напряжением. Одним этим сексуальным «электричеством» полгорода осветить можно было! И все же взгляды Моники, а главное, как считала Софи, позиция Леона, который, кажется, смотрел на женщин лишь как на источник сексуального удовольствия и возможность хорошо провести ночку, стали для этих двоих непреодолимой преградой. Тянулось это между Леоном и Моникой уже давно. Леон заводил романы на стороне. Моника мстила ему, что называется, симметрично. Леон, естественно, ревновал и устраивал безобразные сцены…
— Идиоты, — заключила Софи, подтверждая определение, которое дал этим двоим ее жених. — Когда Леон сильно пострадал — здание, в котором они в тот момент тушили пожар, обрушилось, и здоровенный кусок бетона свалился прямо на него, — Моника дневала и ночевала у его постели в больнице. Потом Леон пошел на поправку, все вроде стало налаживаться, и тут они они опять посрались! Теперь вот ходят злые на весь белый свет. Остальные ребята из команды их даже побаиваются — оба словно две неразорвавшиеся гранаты, чеки из которых уже выдернуты.
