Она улыбнулась. Вот это была её настоящая улыбка. Ядовитая, опасная, как змея в последний момент перед укусом.
— Знаешь, что обиднее всего? — прошептала она, будто делясь тайной. — Ты уже проиграла, просто ещё не поняла этого. А я… я уже здесь. В этом доме. В его сердце. В его жизни. Мне не нужно твоё одобрение, твоя симпатия. Но мне приятно, что ты видишь, что он выбрал меня. И ты никуда не денешься: проглотишь и будешь рядом. Смотреть, молчать и терпеть.
Я закрыла глаза.
И в тот момент, когда воздух стал горячим, тяжёлым, я почувствовала, как внутри что-то лопается. Медленно, со звуком — как тонкое стекло. Не громко. Но навсегда.
Я не закричала. Не ударила её. Не расплакалась. Я просто сказала:
— Убирайся.
— Не стоит так драматизировать, — пожала плечами она. — Тимур скоро вернётся. Он говорил, что ты бываешь неуравновешенной. А в твоём возрасте это опасно — давление, гормоны, все дела.
— Вон! — Я шагнула к двери. — Сейчас же!
— Да не переживай ты так! Мне ещё твоего удара не хватало, — бросила она, уходя. — Я понимаю. Первое время тебе будет тяжело. Но потом ты привыкнешь. Женщины ко всему привыкают…
Она хихикнула и исчезла за порогом, оставив после себя запаха, дешевой экскортницы. Как напоминание того, что как раньше здесь уже никогда не будет.
Я закрыла дверь. На щеколду. Потом ещё раз, для надёжности, повернула задвижку замка — будто могла отгородиться не от неё, а от того, что случилось. От того, что осталось во мне после этой встречи.
Я ещё долго стояла, прислонившись раскаленным лбом к холодному дереву. Не думала. Не дышала.
А потом села на пол. Просто села и уставилась в одну точку.
Этот дом больше не был моим. Не было ни уюта, ни любви, ни света. Только маска. Витрина. Клетка.
Я больше не любимая жена. Не женщина. И вообще не человек. Просто… декорация. Ширма, за которой можно прятать свои измены, свои грязные игры, свою «миссию».
Я не помнила, сколько так просидела. Снег за окном стал гуще. Он падал с небес – белый, чистый, не испачканный всей этой грязью. Как будто всё, что происходило в этом доме — было кошмаром. Жутким сном, из которого мне никак не удавалось выбраться.
Но я точно знала, что не спала…
И вдруг, словно кто-то вложил мне эту мысль в голову. Она появилась. Резкая. Тихая. И абсолютно ясная.
Нужно уйти.
Не попытаться всё исправить. Не объясняться. Не дожидаться, пока он протрезвеет, образумится и передумает…
Уйти решительно, бесповоротно. Оставить в прошлом его и эту вульгарную шлюху.
Просто уйти. И как можно скорее. Пока не стало слишком поздно…
Иногда просыпаешься не от самого звука, а от напряжения. От ощущения смутной тревоги, вырывающей тебя из объятий Морфея. От того, что в воздухе есть что-то не то. Не запах, не сквозняк – что-то иное: древнее, глубинное и беспредельно опасное.
Я не помню, что именно меня разбудило. То ли щелчок за стеной, то ли короткий скрип. То ли хлопок – далёкий и глухой, словно бы кто-то ударился телом о стену. А может быть, просто стук сердца, которое билось с такой силой, будто заранее знало: сейчас произойдёт что-то такое, чего я никогда не смогу забыть.
Комната была тёмной. Только окна отливали серебром — уличные фонари рвали ночь тонкими бликами (Тимур, вернувшись домой, даже не потрудился выключить подсветку).
Я не шевелилась. Несколько секунд просто лежала, прислушиваясь.
