Спальня с её изумрудными стенами и деревянной отделкой напоминала летнюю зелёную рощу. Здесь висели дорогие пейзажи именитых художников драконьей империи Саэр. В центре комнаты возвышалась дубовая кровать с золотым балдахином.
Ступая по мягкому ковру с оливковым узором, я дошла до постели и села. Минуты тянулись, как вечность, а мысли беспокойно кружились вокруг.
Дом погрузился в тишину и, казалось, Эйден не искал меня.
Наконец, я не выдержала и закатила рукав домашнего платья до локтя. Пальцы коснулись чёрной отметины рода Д’Альби — скрученной стилизованной змеи, что пятнала запястье.
— Всё равно от тебя избавлюсь, — сказала, словно она меня слышала, как будто змея была источником всех моих бед.
Я сидела на кровати так долго, что глаза начали слипаться. Погасив свет, всё время ворочалась и не могла уснуть. Когда наконец-то задремала, мне снился раздражённый Эйден и полутёмная спальня, где он развлекался с любовницей.
Утром едва-едва разлепила глаза и поплелась в свои покои. Не выспалась: проклятые мысли не дали покоя.
Вернувшись в комнату, обнаружила, что мой ридикюль, оставшийся на Уотта-стрит, как ни в чём не бывало лежал на столе, а ковёр был чист от пятен вишнёвого напитка.
Решительно дёрнула за шнурок вызова прислуги. И тут же появилась Фанни, моя личная горничная. Она несла железный поднос, на котором красовалась чашка ароматного напитка и лежал белоснежный конверт. Фанни хорошо знала мои привычки: первую чашку кофе я выпивала ещё до завтрака, а вторую – вовремя еды, чтобы ощущать себя достаточно бодрой.
Кивнула горничной, и она осторожно поставила поднос на круглый деревянный столик у окна. Как только Фанни ушла, я пригубила кофе и впервые с тех пор, как проснулась, почувствовала себя сносно.
Сегодня после завтрака я планировала отправиться в ателье, чтобы примерить маскарадный наряд, который сестра для меня отложила.
Отставив чашку, вздохнула и протянула руку к конверту на столе. Он был без надписей и не запечатан. Внутри лежал листок, исписанный крупным торопливым почерком.
Мои глаза не могли поверить прочитанному.
«Миранда»,– писал Эйден. – «Надеюсь, что не обидел тебя вчера? Я не уверен, что всё помню. Кажется, виски в компании маркиза Лейтфора был слишком крепким.
Настаиваю, чтобы ты сегодня отправилась навестить своих родителей. Они уже ждут тебя.
Прошу прощения, моя дорогая жена, за то, что не вернулся в твои покои. Был вынужден отъехать по делам.
Твой любящий муж, генерал д'Альби».
Я разозлилась, смяв записку. Кажется, вместе с виски Эйден пропил свою совесть!
«Дорогая? Любящий? Он явно издевается! Негодяй, подлец… О-о-о!»
Вскочила и стала расхаживать по комнате, стараясь справиться с яростью.
Когда внутренний шторм немного стих, я снова потянула шнурок для вызова прислуги, в надежде что моя верная Фанни придёт мне на помощь.
Выбор одежды отвлек меня от тревожных мыслей. Я решила надеть персиковое платье с открытыми плечами и простым корсетом.
— Я бы предпочла незатейливую прическу, Фанни, — предложила. — Локоны возле висков, а остальные волосы собрать в невысокий пучок на затылке.
— Конечно, ваше сиятельство.
— Пусть подготовят мне карету. Сегодня я поеду на Ливенд-роу в ателье миссис Дульбор, — медленно произнесла, наблюдая как горничная умело воплощает мои пожелания в жизнь.
— Да, ваше сиятельство, — ответила Фанни, и я увидела, как в зеркале отразилась её широкая улыбка.
