До прихода в этот дом я считала, что очень хорошо готовлю и разбираюсь в продуктах… Но оказалось, что только в популярных. Тут мне пришлось быстро учить новые названия и искать рецепты неизвестных блюд.
Еще в первый день Макар Андреевич сказал, что любит итальянские десерты. И если про паннакотту я и раньше знала, то названия «гранита» и «семифредо» впервые слышала. Пришлось срочно лезть в интернет, изучать способ приготовления и ингредиенты.
Когда я спросила Мэй, а готовили ли предыдущие повара такие сладости, то девушка отрицательно помотала головой. Кажется, я первая на этой кухне, на кого шеф возложил свои десертные надежны. Я не хотела опозориться.
Нарезав сыр и открыв новую бутылку красного полусухого Томмази, я поспешила к гостям. Поставив на столик возле девушек вино и тарелку, я развернулась, чтобы уйти, как ко мне обратилась одна из них:
— Эй, лохудра, а клубничка у тебя есть?
Еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить в ответ, я молча кивнула. А девица приказала:
— Так неси сюда! И помыть не забудь.
Я шла к дому, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Но я не чувствовала боли. Сама Алинка больше не осмеливалась грубить мне, зато подружек своих науськала. Вот же гадина!
И чего они ко мне цепляются? Я денег у них не занимала, мужиков не уводила, из дома не выгоняла… Или это у них развлечение такое, унижать тех, кто ниже их рангом. Я же прекрасно понимаю, что сами по себе они ничего не представляют, только за счет своих мужчин сидят тут, все такие ухоженные, по салонам красоты напомаженные… А поставь их вести хозяйство?
Пока я бегала на улицу и обратно, то выделенную мне теплую модную жилетку даже не снимала. Она приятно грела и защищала от весеннего холода. Вот и сейчас я не стала раздеваться.
Вытащила из холодильника контейнер с клубникой, переложила ее в дуршлаг и принялась мыть. Вода шумела, я была занята сердитыми мыслями на Алину и девушек, и не услышала, как сзади подкрался человек…
Когда крепкие мужские руки обхватили меня за талию и прижали к себе, то я настолько опешила, что сначала замерла, не понимая, кто себе такое позволил. А мужчина крепко прижался к моей спине и прошептал на ухо, обдавая горячим дыханием:
— Красавица, угостишь меня своей клубничкой? Только не этой, а вот этой!
Мужская рука скользнула с талии вниз и плотно прижалась к моей промежности.
Я в шоке стояла, пытаясь сообразить, что делать: звать на помощь, драться? Это точно был не Вася, и не Макар Андреевич. А вдруг тут в порядке вещей, что к прислуге гости пристают?
Я слегка повернула голову и увидела светлую шевелюру. Глеб.
Крепко сжав ручку дуршлага, я вывалила клубнику прямо в раковину и, замахнувшись, долбанула дырявым ковшом приставучего гостя прямо по лбу. Настолько сильно, насколько мне позволяло мое положение.
Он расцепил руки и отскочил назад, прижав ладонь ко лбу:
— Ты вообще дура дикошарая? — воскликнул он. — Совсем не соображаешь, что творишь?
— Не смейте ко мне приставать, — растерянно проговорила я, — я замужняя женщина, а не какая-то там.
Глеб убрал руку ото лба, на котором красовалось красное пятно от удара, и глянул на меня с похотливой улыбкой:
— Да ладно тебе. Я не обижу, тебе понравится. Да и деньгами не обделю. Ты хорошенькая, с норовом. Я люблю объезжать диких лошадок.
— Лошади в конюшне, — отрезала я, — а тут кухня. Покиньте служебное помещение.
— Ухожу-ухожу, — он примирительно поднял руки и попятился к двери, — но к ночи мы вернемся к нашему разговору. Ты от меня никуда не денешься. Ежиха.
