Её голос дрожит, на глазах выступают слёзы, и наступает моя очередь проявить сочувствие. Я касаюсь Настиного плеча, и она кидает на меня благодарный взгляд.
— Большинство разводится, не прибегая к услугам детектива.
— Да, но у нас составлен брачный договор. Если Влад мне изменит, то при разводе потеряет своё имущество. Если я — аналогично.
— Разве это не противоречит семейному кодексу?
— Мы подписали договор не с завязанными глазами. Нам обоим важна верность в браке. Он клялся, что никогда мне не изменит. Клялся, Никита! Всего год назад! Если он и правда спит с Васей, я оставлю его без штанов! И пусть только посмеет опротестовать договор!
— Понятно, рассчитываем на честность партнёра.
— Да, рассчитываем!
— Тогда не могу не спросить: кроме штанов у твоего мужа есть что-нибудь? О каком имуществе идёт речь?
— У него есть архитектурное бюро. Он получил его в наследство от отца, который умер в прошлом году. Если Влад мне изменяет, я отберу у него «Питерстрой». Много денег он не приносит, дела идут плохо, но это смысл его жизни.
Никитос записывает информацию в блокнот — «Питерстрой».
— А у тебя что за имущество?
— Какая разница? Я же ему не изменяю.
— Я должен понимать, что стоит на кону с обеих сторон.
— У меня трёшка в центре города. Папа подарил на восемнадцатилетие.
— Спасибо за ответ. Что ж, я пошёл распечатывать контракт, а ты, Яночка, сделай нам кофе. Надо обсудить маршрут передвижений объекта и выработать план действий.
3. 2. Персик-альбинос
Голова трещит, во рту пустыня Гоби. Кидаю в чашку таблетку аспирина и заливаю водой. Тупо наблюдаю за шипящими пузырьками. Никитос уверен, что алкоголь помогает установить контакт с клиентами, и мой небольшой опыт работы помощником детектива подтверждает этот вывод, но бедная моя печень! Обычно я уклоняюсь от возлияний, но вчера пришлось присоединиться. Моя история похожа на историю клиентки — Никитос не мог упустить такой шанс.
Нам обоим изменяли мужья из провинции, прописанные в наших квартирах.
Моюсь в душе и вспоминаю Настю Одоевскую (девичью фамилию она не меняла). Всего двадцать пять лет, вроде всё при ней — и внешность, и деньги, и богатый папа, и амбициозный молодой муж, и трёшка в центре, но счастья почему-то нет. Внешность требует постоянного тюнинга, деньги нужно выпрашивать у папы, муж удовлетворяет амбиции в ущерб заработкам, квартира не кажется такой роскошной, как семь лет назад, и вдобавок ко всему душу точит подозрение об изменах. И это после года семейной жизни! Ладно бы после двадцати лет унылого брака, когда однообразие душит, как верёвка на шее, жена толстеет и дурнеет, и неудержимо тянет на свежее мясо, но год — это ведь ещё медовый месяц должен длиться? Что-то рано Влад Дроздов начал уклоняться от исполнения супружеского долга. Хотя нет, он не уклоняется, Настя на это не жаловалась, просто огонёк потух. «Как будто одолжение делает».
Странно.
Так изменяет или нет?
Я еду на работу на метро, раздражаясь от каждого тычка локтем под рёбра. Без машины моя жизнь становится невыносимой, особенно в тёплую погоду, когда мужики проветривают в вагонах метро свои немытые волосатые подмышки. Да и женщины некоторые не лучше. И это май месяц. Страшно подумать, что начнётся летом, когда в город придёт настоящая жара.
Офис «Скорпиона» располагается в большом, но запутанном бизнес-центре, где невозможно отследить передвижения человека. Сотни крупных компаний и мелких фирмочек арендуют помещения бывшего завода. Даже я поначалу плутала в коридорах и переходах. Наш клиент всегда может сказать, что ходил в багетную мастерскую или магазин корейской косметики. Никто не докажет, что он посещал детективно-юридическое агентство. Это важно для конспирации. Работа у нас деликатная, клиент должен чувствовать себя в безопасности.
