— Ну, все, друзья, похоже, за мной приехали. Вдруг это дегустатор из Мишлена, пришел за моей вкусно картошкой? Люблю вас, целую, и пусть ваш картофельный гратен будет горячим, как… ну, вы поняли.
Жму на «Завершить эфир», и экран гаснет.
Остается только запах запеченного картофеля, сливок, расплавленного сыра и звонок, который раздается снова.
Сердце почему-то неспокойно в груди.
Я никого не жду, и звонят почему-то в дверь, а не в домофон.
Соседи что ли?
Открываю двери, и замираю. На пороге стоит…
— Миша?
Он стоит передо мной, бледный, как мел. Темные круги под глазами, щетина, как будто неделю не брился, волосы растрепаны и отросли так, что челка падает на глаза. Куртка помятая, застегнута кое-как.
Он выглядит... разбитым. Не тем безупречным мужчиной с фото, не тем, кто когда-то гладил мне волосы и обещал, что мы все успеем. Этот – чужой.
— Что ты тут делаешь? — с нескрываемым удивлением спрашиваю я. — И как ты вообще в подъезд попал?
Миша кашляет, будто с трудом находит голос.
— Люди заходили… Я просто…, — он сжимает губы. — Мне нужно с тобой поговорить.
Я смотрю на него, а внутри все гудит.
Слишком поздно, Миша.
Но вместо слов я делаю шаг в сторону, открывая дверь шире.
— Входи.
Он проходит мимо меня, словно привидение. Его плечо задевает мое, и я чувствую, как он дрожит. От холода или от чего-то другого, не знаю. Я закрываю дверь, поворачиваюсь и вижу, как он стоит посреди прихожей, будто забыл, зачем пришел.
— Хочешь чаю? — спрашиваю без особого тепла. — Или ты голоден? У меня тут картофельный гратен, твой любимый.
— Не ем с тех пор, как ты ушла, — отвечает он тихо.
Тишина звенит. На кухне – аромат блюда, в прихожей – запах чужого человека, которого когда-то я считала своим.
Миша поднимает глаза, и я вижу в них… что? Боль? Вину? Или просто усталость?
— Ты плохо выглядишь, — говорю я.
Просто констатирую факт.
— Потому что я плохо живу, Арина, — шепчет он.
Миша идет за мной на кухню, смотрит по сторонам, будто что-то ищет. Я включаю чайник, не торопясь. Все мои движения спокойные, как у человека, у которого абсолютно все под контролем. Хотя внутри меня все скручивается от волнения.
— Присаживайся.
Он не садится. Стоит, будто вкопанный, и вдруг резко:
— Это что?
Я оборачиваюсь. Его взгляд впивается в мои колени.
Да уж.. я знаю что там. Там синяки – фиолетовые, с синим отливом, все как есть. Последствия недавних падений и упорных тренировок, но Мише об этом знать не нужно.
— Споткнулась, — говорю я легко, отворачиваясь к шкафчику за чашками. — Кровать слишком высокая. Ударилась.
— Споткнулась? — он подходит ближе. — Арина, да у тебя все колени синие. Ты мне врешь?
— Конечно, — отвечаю я с усмешкой, не поворачиваясь к нему. — Я живу двойной жизнью. Ночами борюсь с преступностью. Иногда падаю с крыш.
Я слышу, как он коротко и резко выдыхает. Напряжение в кухни сгущается, мне становится неуютно.
— Ты… ты правда в порядке?
Я поворачиваюсь к Мише, смотрю прямо ему в глаза.
— Да, Миш. Я в полном порядке.
Он явно хочет узнать больше, но я не даю ни повода, ни возможности.
Чайник закипает. Я наливаю кипяток в кружки. Даю ему одну, он берет.
— Ты не хочешь сказать, где ты была? Что с тобой? — еле сдерживается он, вижу, как его распирает любопытство.
Что он уже себе надумал?
Я улыбаюсь. Спокойно, почти тепло.
— А зачем тебе это?
— Потому что…, — он запинается. — Потому что я все еще…
