Нет, нам стоит, конечно, сначала поговорить. Обсудить всё, когда страсти хоть немого улягутся. Включить голову, набраться терпения, призвать к благоразумию себя и друг друга. И всё обсудить.
Ведь именно так поступают умные взрослые люди.
Как ни странно, из душа я выбралась в состоянии относительного покоя. Который даже смогла сохранить, спускаясь на кухню.
Мелодия телефонного звонка заставила меня замедлить шаг в коридоре и невольно прислушаться.
— Да, — приглушённо отозвался Марат. — Да, ты мне нужна. Хочу с тобой увидеться. Завтра. Ты сможешь?
8. Глава 8
— Спасибо, — Марат принял из её рук салатницу.
Благодарность слетела с его языка на автомате, просто потому что привык. Просто потому что даже после того, как их семейная жизнь начала смертельно опасно крениться, он не хотел верить в реальность угрозы.
Милена молча кивнула, бросила на него быстрый взгляд и отвела глаза. Бледно улыбнулась сидевшему рядом и уминавшему своё пюре сыну.
Но Марат всё знал. Ему рассказали. Его предупредили, что Милена будет отнекиваться. Будет строить из себя оскорблённую невинность. Она не станет с ним откровенничать. Будет всячески отрицать…
Он ненароком звякнул вилкой о край тарелки, но жена даже головы не повернула и продолжала ворковать с сыном.
Марат не успел погрузиться в свои мрачные мысли.
— Всё, пожелай папе спокойной ночи, и отправляемся спать.
Он сжал в своей ладони маленькую ладошку сына, пролопотавшего ему обязательное пожелание на ночь.
Милена мягко подтолкнула сына к выходу из столовой и обернулась:
— Я уложу Сашку и, если ты не против, задержись, пожалуйста. Я хотела кое-что у тебя спросить.
Спросить? Без криков, пощёчин и угроз развестись? Без взаимных упрёков и желания вытрясти друз их друга удобную только одной стороне разразившегося конфликта правду?
Хороший вопрос. Своевременный.
— Конечно, — он снова схватился за вилку, хотя аппетит стремительно его покидал.
Это откровенно бесило. Бесило, насколько же семейная жизнь сделала его зависимым от настроений и намерений всех в этом доме.
Но стал бы он мгновенно счастливее, если бы вернулся к своему статусу холостяка?
И возможно ли подобное в принципе, когда твоя душа уже прикипела к тем двум людям, без которых жизнь теперь и не мыслилась?..
Милена вернулась в кухню, когда он уже собирал со стола, засовывая посуду в посудомойку. Даже входить не стала, наблюдала за ним от порога с такой осторожностью, будто ждала, что он вот-вот запустит в неё грязной тарелкой.
— Ты завтра весь день на работе?
— Два совещания. Поездка на объект. После трёх — брифинг с прессой, — перечислил он, не отрываясь от загрузки посудомойки.
Вопроса «А что?» он не задал. Этого и не потребовалось.
Милена кивнула, будто его ответ всё ей объяснил.
— Я отменила нашу встречу у психолога. Не думаю, что нам это вообще больше потребуется.
Он захлопнул крышку посудомойки, нажал на кнопку.
— Наконец-то решила признать, что эта ерунда не работает?
Она подняла на него взгляд — сухой, но блестящий.
— Думаю, Марат, наш предстоящий разговор мы и без психолога осилим.
А вот и он. Тот самый намёк на Большой Разговор, где она в свете его гнусной измены потребует развода и опеки над сыном. Очевидно, предполагает, что он, за эти несколько дней поостыв и устыдившись своего предательства, уступит ей по всем фронтам как пострадавшей стороне.
Ну конечно. Он ведь славится своей покладистостью.
