И я действительно старался не лезть в чужие головы. Иногда это происходило неосознанно, но я сразу же, как понимал, что подслушиваю чьи-то мысли, прерывал контакт. Однако когда не получил ответ на вопрос о матери, решил использовать свой дар. В конце концов, если мне никто не рассказывает о ней, почему бы и нет? Я чувствовал, что для меня это важно. А раз так – о приличиях можно ненадолго забыть.
***
– Бедный малыш. – вздохнула Регина. – Мне было четырнадцать, когда пришлось разлучиться с матерью, и я очень тяжело это переживала. А он ее даже запомнить не успел!
– К сожалению. И как же я сочувствую Алине! Я думаю, если бы не Гаррик, она бы никогда не покинула своих детей. – я отыскал фотографии родителей Даниила.
– Красивая, но такая несчастная. Думаю, она всегда страдала от того, что ей пришлось оставить сыновей. А он… Знаешь, напоминает короля, которого я отправила полетать без парашюта. Вроде обычный мужик, может, даже симпатичный. Но это выражение лица, будто ему можно все, сразу уродует Гаррика. – лиса положила рядом фотографии и вздохнула. – Красавица и чудовище. Но здесь аленький цветочек не поможет.
– Угу. Жаль ее. И мальчишек, просто до слез. Как представлю малыша, который со страхом и надеждой смотрит на родителя, ждет ответа на самый важный вопрос в своей жизни… А в итоге словно пощечину получает, абсолютно ни за что!
– Отец, называется! Сыновьями не занимался, еще и едва ли не на глазах у них развратничал. Причем мне почему-то кажется, его девушки отнюдь не рады были такому клиенту. А Гаррик мог бы и в отель с ними отправиться… Знаешь, невзирая на мой темперамент, я стараюсь, чтобы Оникс не был в курсе этой части моей жизни.
– Да я помню, как ты меня под кровать чуть ли не пинками загоняла. – фыркнул я.
– Тебя хоть под кровать. – улыбнулась она. – Охранников я и вовсе посреди ночи выставляю. Понимаешь, одно дело, когда малыш утром прибегает в спальню родителей и видит их вдвоем, мирно спящих в обнимку в одной постели. Другое – когда рядом с мамой каждый день новый мужик. Или новая девица у папы под боком.
– Согласен. По этой, кстати, причине, я делал усиленную звукоизоляцию, когда мы пристраивали к твоему дому детскую. Предполагал, что ты у меня громкая, и ведь не ошибся.
Регинка показала мне язык. Потом перевела взгляд на бумаги и вздохнула.
– Саша рассказывала, что до встречи с Данией ваш всеотец был отпетым бабником и я, кажется, понимаю, почему. Не в блудливости дело. Просто умом понимая, что мать не виновата в том, что его оставила, он инстинктивно старался ни к кому не привязываться. Маленький мальчик внутри него боялся, что его снова бросят.
– Все мы родом из детства.
Я взял следующий лист, вопросительно посмотрел на красотку. И, получив утвердительный кивок, продолжил чтение.
Глава четвертая. Пусть она будет жива
Первым я просканировал отца, но многие из его мыслей, в силу возраста, не смог понять. Лишь то осознал, что он и правда считал мать дрянью, которая слишком много о себе возомнила. Для него она была вещью, которую он оплачивает и потому в праве требовать подчинения. О том, что это живой человек, у которого тоже есть свои права, желания, чувства – об этом Гаррик даже не думал.
Почти ничего не поняв, я порылся теперь уже в мыслях Валентина. Тут мне открылось многое, что было доступно даже моему пониманию. Неудивительно: последние воспоминания брата о нашей матери пришлись примерно на тот же возраст, в котором я сам находился сейчас. Поэтому они оказались мне понятнее.
