Это я что же? Вслух вспомнила?
Из моих уст звучит, конечно, издевкой, учитывая все обстоятельства… Ясно, чего его как Леопольда после таблетки озверина расплющило.
— Спокойствие, только спокойствие, — выставив руки, я перетекла за спинку дивана, как будто эта сомнительная преграда могла его остановить и прям как белый мышонок пискнула: “давай будем жить дружно". Я не это хотела сказать… не совсем это!
— Дружно?! Не совсем? — озадаченно повторил Омар, упершись в диван. Бедняжка заскрипел под его коленом.
Мне сразу подумалось, что если мебель с трудом выносит этот вес, то что же будет со мной, когда мы... если мы…
Отступая бочком, я стала обходить диванные рубежи, пытаясь обойти “мужа”. Зайти, так сказать, с вражеского тыла. Тыл, кстати, оказался ого как хорош. Надёжный, явно мощный.
— Это тоже какой-то ритуал? — уточнил глубокий, сердитый голос. Я подняла голову. Темные всполохи в зрачке отчего-то отзывались в теле дрожью. Мне было страшно и... страшно любопытно. Очень странно... — Вот эти круги, вокруг да около. Прекращай уже бегать.
Лиля
— Между прочим, мы можем сделать это вместе, — предложила я, кивая на блюдо с овощами. — Сядем, обсудим? Огурчики очень освежают... и снимают стресс. В принципе, нам с вами и заниматься-то нечем больше, кроме как поговорить, да?
Омар метнул на огурцы злющий взгляд. То ли не голодный, то ли больше по мясной части. Кто ж их иномирных мужиков знает… Я вот понятия не имею, чего ждать от него. То ли бежать, то ли что… Да и некуда бежать-то.
Муж хмыкнул, сел на диван, с которого я дезертировала и сложил руки на груди, как будто чего ждёт. Закатанная до локтя светлая рубашка (надо же переоделся тоже) натянулась, местами обрисовав контур мышц. Омар не был огромным, как модные бодибилдеры. Высокий, с виду скорее худощавый. Путешествуя на его руках, я поняла, что объемы не главное, под одеждой скрывались литые, натренированные мышцы, которые тем билдерам и в лучших снах не снились небось. Без всяких допингов и спортпита.
— И о чем же ты хочешь поговорить, Лиля, — спросил муж.
Ух ты ж. Оказывается, даже имя запомнил. А что таким кислым тоном, так это бог с ним. Если вспомнить слова Кристин, то мужику тоже боги не конфетку послали и даже не леденец на палочке. Я не знаю, что за магия у него в голосе, но когда не рычит и не орет, так я с ног до головы мурашками от этого тона покрываюсь. Мгновенно. Аж дрожью от макушки до пальцев рук и ног.
Какой все таки удобный халат! Рукава здорово закрывают пальцы и не видно, как они дрожат. Сжав кулаки, я подошла к дивану и примостилась рядышком, сев на самый краешек.
— Нууу как же... Очень много тем... Кристин в общих чертах рассказала, чего ждать завтра. Но я хотела бы услышать и ваш вариант? Это один из вопросов. Самых горячих. А за ним ещё тьма разной степени насущности и животрепешущести.
— Ты странно выражаешься, — задумчиво заметил он вместо ответов. — С этим надо что-то делать. Срочно.
— Это потому, что могу быть с вами собой. Вы-то правду знаете. Завтра я лишний раз рта не открою, обещаю.
— Лилиана… — каждый раз, когда он произносил ее имя что-то в тоне и лице менялось и я аж чуть не физически ощущала тоску и скорбь, — княжна. Она получила лучшее в Трехлунном образование. У вас что вообще нет воспитанных людей в вашем мире? Только простолюдины?
— В нашем мире... --- я вздохнула, --- простолюдины часто намного воспитанней аристократов.
