С утра над посёлком выкатилось солнце, в распадках дотаивали клочья тумана. По установившейся привычке я сразу после завтрака пошёл наносить визит в аэропорт. Чтобы меня там не забывали – раз, чтобы Павел Сергеевич при виде меня испытывал, может быть, хоть какие-то уколы совести – два. И к тому же всегда была слабая надежда на то, что ему закроется погода, а мне, наоборот, откроется. Это три.
Сегодня в диспетчерской на смене была Людмила. Но мне сразу не понравилось, что здесь крутился и Боря. Я спросил у неё, где сейчас борт.
– Ушёл на Снежное.
– Как на Снежное? Он же вчера туда летал. Боря, что за дела опять? Совесть у вас есть?
– Тигран Вартанович…
– Да моё какое дело! Я семнадцатый день улететь не могу, понимаешь ты? Семнадцатый! Там человек один сидит, без продуктов. А у вас то понос, то золотуха. Государственное дело, смотри-ка ты. У нас тоже государственные дела. А вы совсем оборзели.
– Ну не шуми, земеля. Сегодня главный геолог партии должен в Москву лететь с отчётом. Самолёт в город через три часа.
– А почему вы вчера его не вывезли, вашего главного геолога?
– Вчера не всё было готово. Пока буровая добурила скважину после аварии, потом каротаж, то да сё… Они полночи разрезы рисовали, к утру только сделали.
– Да у вас всю дорогу эти ваши… форс-мажоры! А там человек совершенно один. Пацан совсем. Девятнадцать лет.
– А почему вы его одного-то оставили?
– Так мы думали – на день, на два. А тут вы всё время вклиниваетесь.
– Ну и ничего. Он же у вас не больной, не увечный. Девятнадцать лет – совершеннолетний уже.
– «Не больной». А заболеет, его и не вывезешь. У вас тут свои дела, а на остальных вам плевать.
– Заболеет – другое дело. Но пока ведь здоров, – сказал Боря и пошёл курить. Чтобы последнее слово осталось за ним.
Я тоже было достал папироску, но понял, что даже на одном крылечке с Борей не смогу находиться. Хотя он простой клерк, сам ничего не решает. Зато строит из себя… И вот с такими кадрами нам предстояло устанавливать знакомства и связи, как Андрей говорил. Нет уж, пусть кто-нибудь другой устанавливает. Обойдусь.
– Послушайте, а почему бы он у вас действительно не заболел? – услышал я голос Людмилы.
– Как это?
– Попробуйте сходить в райбольницу, скажите, что у вас в горах человеку плохо. Нужна срочная помощь.
– Так он же не заболел.
– Ну, как будто заболел. У нас так делают иногда. Когда необходимо слетать, а прогноза нет хорошего. Обычный рейс мы в таком случае не выпустим, а по санзаданию пилот может по фактической погоде лететь. А сейчас прогноз хороший, ему даже проще будет.
– Но больного, наверно, надо в посёлок вывозить. Иначе как докажешь, что он больной. А он на самом деле здоровый. И на участке нужен.
– Да не надо никого вывозить. Татьяна Петровна в таких случаях навстречу идёт. Оформит Рудницкому заявку, и вы улетите. Ну, врач с вами слетает, может быть. Для вида… Она понимает, что бывают случаи, когда другого выхода просто нет.
