Дверь кухни открылась. Маргарита вернулась с большим подносом, расставила перед нами ужин и молча скрылась. Дождавшись, когда мы останемся одни, я тихо проговорила:
– Прости. Я не должна была так реагировать.
Дракон, посыпав содержимое своей тарелки солью и перцем, бросил на меня короткий взгляд.
– Напротив. Именно так и ведут себя настоящие невесты. Продолжай в том же духе, никто и не заметит обмана.
Дальнейший ужин прошёл в тишине. Мне всё ещё было неудобно от собственной вспышки ревности. Хотя мне казалось, что это была всего лишь злость из-за лицемерного поведения Марго, спорить с драконом я всё же не стала. А Шейнар, как обычно, погрузился в собственные мысли. И я поймала себя на том, что его молчание меня радовало и успокаивало. По крайней мере, оно было уже привычным.
Я чувствовала себя не в своей тарелке с того самого момента, как впервые оказалась во дворе дома Шейнара. Обычно он ничего не говорил, но один его взгляд вгонял меня в краску. Я казалась себе глупой, неотёсанной, неуклюжей – всем тем, что ёмко умещается в слове "деревенщина". Вот и теперь, когда мы возвращались домой, смотрела в окно на медленно опускающееся к горизонту солнце, сжимала в руке амулет и утопала в ощущении собственной никчёмности.
И всё-таки, кое-что не давало мне покоя. Я обернулась к Шейну, чтобы задать ему давно волновавший меня вопрос, и даже открыла рот, но осеклась, не сказав ни слова. Дракон спал. Скрестив руки на груди и покачивая головой в такт движению короткой брички.
Я замерла, невольно залюбовавшись им. Его лицо, обычно напряжённое, разгладилось, и стало видно, что дракон, на самом деле, ещё совсем молод. Что под маской отчуждённости и мрачности скрывается такой же человек, как и я.
Будить его стало жалко. Я не могла оторвать от него взгляд, удивляясь тому, что при первой встрече увидела в нём чудовище. А потом экипаж качнулся на небольшой кочке, и дракон медленно начал заваливаться на бок, пока не упал головой на моё плечо. Я ойкнула, собралась было отодвинуться, чтобы ему было удобнее подняться, но дракон даже не проснулся, и я не стала шевелиться. Только сердце почему-то стучало быстро и громко.
Некоторое время мы ехали так. Я боялась даже сделать лишний вдох, чтобы его не разбудить. И вздрогнула, когда он издал короткий мычащий звук. Я попыталась скосить взгляд, чтобы понять, спит он ещё или нет.
Шейн спал. Но широкие его брови снова начали напряжённо опускаться. Потом приподнялись, но лишь на мгновение, чтобы тут же нахмуриться вновь. Дракон издал более длительное мычание, а потом с резким вдохом выпрямился и посмотрел на меня непонимающим взглядом. На лбу его проступила испарина, а в глазах читался неподдельный страх.
– Кошмар приснился? – спросила я. Дракон откинулся к спинке сиденья и, закинув голову, прикрыл глаза. Заметив, что у него по виску скатывается капелька пота, я достала из поясного кармашка платок и тихо сказала: – Позвольте?
Поднесла платок к его виску осторожно, словно то был дикий зверь, и, убедившись, что он не противится, промакнула испарину.
Шейн перевёл дыхание, после чего достал свой платок из нагрудного кармана, чтобы утереть лоб с другой стороны, а после отвернулся к постепенно сгущающимся сумеркам.
– Ваэ-дэн, – обратилась я, но дракон тут же поправил меня:
– Просто Шейн.
– Простите.
– Лирель, привыкай говорить со мной так, будто мы с тобой – самые близкие друг другу люди. Тем более что в ближайшее время так оно и будет.
