Прочи думы – прочь от сердца!
XXIV. Se l’onorata fronde che prescrive
О Лаура, когда б ваш лавр честной,
Защита от Зевесовых гонений,
Не отказал в пользительной мне сени –
Ее ж достоин пишущий любой, –
Я б подружился с Гениев толпой,
Которых подлый век ценит все мене, –
Но как я жертва ваших оскорблений –
Мне не до добрых дел, само собой.
Зане и Эфиопская пустыня
Под солнцем источает меньший зной,
Чем я, насущного лишенный ныне.
Минуя мой, взыскуйте-ка иной
Источник мене бешеный, ведь вы не
Напьетесь им: он так горчит слезой.
XXV. Amor piangeva et io con lui talvolta
Амур и я – мы оба выли в голос
(Поскольку пары неразлучней нет),
Пока вы так запутывали след,
Что добродетель ваша прокололась.
Теперь, когда от ней вы ни на волос
(Бог упаси и дальше вас от бед!),
Мой благодарный ум к Тому воздет,
С Чьим милосердьем ваша дурь боролась.
Итак, вступая вновь на путь Любви,
А похоть оставляя с носом ка-бы,
Вы встретите то кочки, то ухабы…
Что делать: путь тернистый – се ля ви!
Подъем суров и крут, все на брови:
Всё – подлинную ценность узрить дабы!
XXVI. Piú di me lieta non si vede a terra
Не весел так и кормчий, что к земле
Корабль приводит бурею разбитый,
С командой, свежим ужасом повитой,
Молившей о спасении во мгле.
Не весел так и узник, что к петле
Приговорен и с нею в мыслях слитый,
С волненьем смотрит на простор открытый,
Воспоминая о минувшем зле.
Эй, там, в амурных песнопений сфере!
Для запевалы добрых нежных нот,
Что прежде сбился с курса, – шире двери!
Ведь в царстве избранных славнее тот,
Кто обращенным вновь в него войдет,
Чем девяносто девять крепких в вере.
XXVII. Il successor di Carlo che la chioma
Преемник Карла, шевелюру сжав
Венцом предшественника-венценосца,
Готов сшибать рога у рогоносца
Халдея, Вавилон его поправ.
Христов наместник, мантию собрав,
Звеня ключами, в милый Рим вернется, –
Когда другое нам не подвернется, –
В град Божий, переживший столько слав.
Смиренная и кроткая агница
Съест волка злобного – так будет впредь
С любым, кто брак нарушить покусится.
Вам надлежит обоих подогреть
(Ее и Рим), их верность подпереть,
И за Христа оружьем исполчиться.
XXVIII. O aspectata in ciel beata et bella
Высокий, чистый дух,
Во плоть здесь облаченный
Легчайшую иной, –
Ступай непреткновенный
Стезей всех Божьих слуг,
Правь в небо путь земной.
Летит пусть парус твой
От мира прочь слепого –
К далеким, лучшим берегам.
Вверь западным ветрам
Твой челн, средь дна мирского
Рыдать оставив нам, –
От пут свободный старых,
Пути не зная непрямого –
К Востоку истин ярых!
Мольбы ль сердец благих,
Слезы ль святые смертных
Достигли вышних врат?
Но в далях милосердных
Что звук тревог земных:
Там суеты ль гостят?
Нет, Тот, Кто всеми над,
На град, где был он распят,
Взгляд состраданья обратил
И королю вселил
Он помысл, что месть зря спит.
Иль нет в Европе сил
Чтоб защитить супругу?
Пускай трепещет вавилонский аспид,
Взирая встречь супругу!
С Гаронной и горой,
Меж Роною и Рейном
Край до соленых вод
Встает в строю копейном.
Испанию пустой
Оставит войск исход,
И английский народ
За валом океана,
И тот, что первым вывел Муз
На свет святой союз, –
Все жаждут славы бранной,
Отринув прежних уз:
Что может быть дороже
Любви не к даме несказанной –
К тебе любви, о Боже!
Часть мира возлежит
Среди снегов зальделых
И солнца лишена:
В днях кратких и несмелых
Покой людей бежит
И смерть им не страшна,
Их злость воружена
Тевтонским фанатизмом.
Арабов, Турок и Халдей,
Близ пурпурных зыбей
