Карл Витте, или История его воспитания и образования - страница 19

ОН. Естественно, нет. Поскольку один будет образован лучше, другой хуже, третий вообще никак, а потому один вырастет блестящим человеком, другой ординарным, а третий – дурным.

Я. Из моего примера вы видите, сколь многого можно добиться воспитанием. Но давайте посмотрим на ситуацию ещё раз. Останутся ли их природные задатки, которые первоначально были совершенно одинаковы, абсолютно одинаковыми через двадцать лет?

ОН. Что вы имеете в виду?

Я. Я, например, имею в виду то, что будут ли они все в двадцать лет обладать равными физическими данными?

ОН. Да как это возможно? Мы же говорим только о совершенно обыкновенном, о естественном, если можно так выразиться. Ясно, что сын рабочего или крестьянина, как правило, обладает куда большей физической силой, чем сын художника, учёного или министра.

Я. Отлично! Но почему?

ОН. Это-то ясно. Потому что первые три естественным образом развивают свою силу и при их жизни не могут не развивать её. В случае с тремя другими, их физическая сила тоже развивается, но мало, если и совсем никак, и она остается скрытой, а то и вообще исчезает.

Я. Итак, вы признаете, что сила, скажем так, телесная сила возрастает пропорционально её использованию.

ОН. Конечно! Это как в случае с магнитом: чем сильнее магнит, тем больше – разумеется в рамках того, что он может вынести – к нему притягивается.

Я. Хорошо. Но это моя победа – вы признали, что врожденные силы человека, или иными словами его способности, развиваются только пропорционально тому, насколько их используют и развивают воспитатели.

ОН. Кто станет это отрицать? Но как это работает против меня?

Я. Это не против вас, это просто значительно помогает мне в доказательстве моего убеждения, поскольку из этого следует, что единственное, чего нужно добиваться – это постоянное и тщательное воспитание человека от колыбели, дабы развить его природные способности и вырастить человека, который станет много выше других, хотя и обладавших такими же врожденными задатками.

ОН. Вы ошибаетесь. Это только возможное развитие событий, и никаких выводов нельзя сделать только из того, что что-то возможно.

Я. Прошу прощения, но ошибаетесь вы, поскольку пока мы вообще не говорим о реальности. Пока что мы признали только возможность, и это все, чего я добивался.

ОН. Друг мой. Кажется, вы намерены опутать меня невидимыми сетями, чтобы потом воскликнуть: «Поймал!» Но этого не произойдет! Если в вашем утверждении действительно содержится истина, то вы должны открыто предъявить её мне.

Я. Я старался поступать так всё это время и собираюсь продолжить в том же духе. И вот доказательство. Мы начали с вашего отрицания того, что из любого здорового ребёнка с самыми ординарными задатками можно вырастить выдающегося человека, если его правильно воспитывать.

ОН. Всё верно, я и сейчас это отрицаю.

Я. Но мы с вами уже пришли к соглашению, что люди приходят в мир с разными задатками тела, ума и сердца; что высокоодарённых или слишком убогих всё-таки меньшинство, в то время как большинство составляют дети средние. Мы создали шкалу от единицы до сотни, посчитав за единицу кретина и за сотню – высокоодаренного при рождении младенца. Среднего же приняли за 50. И вы любезно согласились со мной, что среди детей последней группы, благодаря разнице их взращивания тоже является огромная масса разновидностей – в зависимости от выделяемого им внимания. И что некоторые задатки в результате совершенно затухают, если не используются и не развиваются, а то и подавляются. Я верно говорю?