Карл Витте, или История его воспитания и образования - страница 18

Но это вопрос не сегодняшнего дня. А сейчас совершенно очевидно, что наш обычный метод воспитания всё ещё далек от понимания того, что каждый человек может дать своему ребёнку, если все свои силы и возможности направит на получение результатов – и совершенно ясно, что пока мы добиваемся немногого.

Но поскольку моё утверждение, в котором я уверен, как в собственном существовании, подвергается нападкам со всех сторон, и только совсем немного людей верно ухватили и поняли его суть, я вынужден думать, что большинство просто неправильно понимает его, в процессе понимания, как это часто бывает, выдвигая массу противоречащих друг другу доводов, которые при ближайшем рассмотрении рассыпаются в прах.

Поэтому я попытаюсь объяснить это подробнее. С этой целью я представлю как можно более буквально один из множества разговоров, которые имел за последние четверть века по этому предмету.

ОН. Ну, друг мой, вы меня не убедили. Из чего это следует, что все люди рождаются с равными способностями? Кто может это подтвердить? Разница между человеческими способностями очевидна!

Я. Очевидна она и для меня. Но вы ошибаетесь в утверждении того, что ваш вывод вытекает из моего утверждения.

ОН. Что? Вы хотите сказать, что мой вывод неверен? Неужели не ясно, что все дети должны иметь равные способности, если каждого из них я могу воспитать выдающимся человеком?

Я. Во-первых, я не говорил, что так сделать можно с каждым ребёнком, поскольку среди них есть и кретины, тоже относящиеся к человеческим существам. И я прекрасно знаю ту разницу, которая существует между ними и теми, кто явился в мир с прекрасными врожденными данными – она колоссальна. И градации между этими двумя полюсами мы сосчитать практически не в силах.

ОН. Вы хотите сказать, что это не ваша идея? Тогда я совершенно вас не понимаю.

Я. Именно так, ибо я говорил о «любом здоровом ребёнке», а это большая разница.

ОН. Я так не считаю – или я вас не понимаю.

Я. В последнем-то всё и дело. Но я попытаюсь говорить как можно более ясно. Я утверждаю, что способности у людей разные, а если мы возьмем их телесное, душевное и умственное состояние по отдельности и в сочетаниях, то варианты будут вообще неисчислимы. Но для нашей цели мы должны полагать их все-таки исчисляемыми. Таким образом, позвольте предложить градацию, скажем, от одного до ста. Способности выше упоминавшихся кретинов возьмем за единицу, в то время как прекрасно одаренный человек будет означить сотню. В таком случае ребёнок со средними способностями будет находиться где-то на уровне…

ОН. Пятидесяти. Это понятно. Только что из того?

Я. Скоро услышите. Итак, я утверждаю, что большинство детей приходит в мир со способностями, равными 50, поскольку, что наиболее обычно, то наиболее часто. И потому ваш сын, мой сын и дети ещё бесчисленных отцов будут принадлежать к этому числу.

ОН. Не совсем. Я признаю это в отношении моего сына, но не вашего.

Я. Хорошо. Чтобы угодить вам, я оставлю эту тему. Но продолжим о главном! Подумайте о десяти или двенадцати детях, со способностями в 50 единиц, но в самых различных сочетаниях. Пусть два из них, родившись, затем не получили никакого воспитания, два – минимальное, в городе, где никому нет дела до воспитания детей и все заняты на фабрике; ещё два учились в дурной школе, ещё двое – в школе получше, ещё двое росли в семейном кругу, наконец, ещё двое получили неправильное воспитание дома. И вы тогда легко согласитесь, что если их способности были примерно равными, а воспитание практически ничего не значит, то все эти дети по окончанию воспитания окажутся на одном уровне, несмотря на то, что один из них станет министром, другой учёным, третий купцом, четвертый нищим, а остальные обыкновенными обывателями. Но уверены ли вы в том, что все они будут одинаково совершенны как человеческие существа?