– И что нужно сделать?
Она изучила узоры на платформе. Линии продолжали меняться, но в их движении была закономерность.
– Признать потерю. Не отпустить, не забыть, а именно признать. Принять как часть себя.
Марк первым шагнул к краю своей половины платформы. В пропасти кружились его воспоминания – Лена за работой, склонившаяся над древними манускриптами; Лена, смеющаяся над его шуткой; Лена, исчезающая в сиянии поддельной карты.
– Я потерял её из-за своей трусости, – тихо сказал он. – Она просила меня пойти с ней, а я сказал, что это слишком опасно. Если бы я был рядом…
Образы в пропасти завихрились быстрее, и из них начал подниматься мост – тонкий, прозрачный, сотканный из света.
Ева посмотрела в свою часть пропасти. Анна была везде – четырёхлетняя, учащаяся ходить; восьмилетняя, требующая новую сказку; четырнадцатилетняя, восхищённо разглядывающая карту волшебного сада.
– Я потеряла сестру из-за своего дара, – слова давались тяжело, словно каждое приходилось вытягивать из глубины души. – Из-за желания порадовать её, создать для неё чудо. Я не подумала о последствиях, не проверила карту достаточно тщательно.
Второй мост начал формироваться, переплетаясь с первым. Когда они соединились в центре пропасти, образовав единую переправу, платформы снова сдвинулись, но теперь между ними был путь.
– Это только начало, – предупредила Ева, ступая на хрупкий с виду мост. – Пространство между мирами испытывает каждого по-своему.
Они шли по мосту, и с каждым шагом окружающее ничто менялось. Серая дымка расступалась, открывая виды на другие платформы, мосты, лестницы, ведущие в никуда. Это был целый мир, существующий в промежутках, в трещинах между реальностями.
– Смотрите, – Марк указал вправо.
На соседней платформе, соединённой с их мостом витой лестницей, стояла фигура. Человек в потрёпанной одежде неопределённого возраста и пола сидел, обхватив колени, и раскачивался взад-вперёд.
– Кто-то застрявший, – Ева ускорила шаг. – Может, он видел Лену.
Они поднялись по лестнице. Вблизи стало видно, что человек – мужчина лет сорока, с длинными спутанными волосами и пустым взглядом. Он что-то бормотал себе под нос.
– Простите, – осторожно окликнула его Ева. – Вы не видели здесь молодую женщину? Каштановые волосы, карие глаза…
Мужчина поднял голову. Его глаза были выцветшими, словно долгие годы в этом месте вымыли из них все краски.
– Женщину? – он засмеялся, и от этого смеха у Евы побежали мурашки. – Здесь все ищут кого-то. Потерянных детей, любимых, друзей. А находят только себя. Снова и снова.
– Как давно вы здесь? – спросил Марк.
– Давно? – мужчина нахмурился. – Время здесь не имеет значения. Вчера, год назад, столетие – всё едино. Я пришёл искать сына. Он использовал карту из моей коллекции, исчез. Я пошёл следом, но… – он обвёл рукой пространство, – здесь нет следов. Только испытания.
– Какие испытания вы прошли? – Ева присела рядом с ним.
– Сначала мост потерь, как и вы. Потом зал отражений – там видишь все свои возможные жизни, те, что могли бы быть. Лабиринт сожалений, где каждый поворот возвращает к моменту, который хочешь изменить. Башня выбора, сад искушений, море забвения… – он загибал пальцы, перечисляя. – Я прошёл их все. Но в конце пути был только я. Всегда только я.
Марк нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– А других путешественников вы встречали?
– О, многих. Они приходят и уходят. Некоторые находят выход, другие остаются. Есть даже те, кто строит здесь дома, создаёт подобие жизни. Целый город потерянных есть дальше по серебряной дороге.
