Особенно Милошу нравился Иван – высокий, худощавый парень с открытым взглядом и доброй улыбкой. Иван, как и Милош, был из небогатой семьи, и они быстро нашли общий язык, понимая друг друга с полуслова. Они встретились в первый день в институте, и с тех пор стали неразлучны.
– Ну что, Милош, – спросил Иван, хлопая друга по плечу, когда они вышли из душной аудитории анатомии, – как тебе сегодня открыли врата в человеческий космос?
Милош улыбнулся, в его глазах светилась смесь восторга и благоговения.
– Космос, Иван! Не меньше! Я даже не представлял, насколько всё это… совершенно. Казалось, каждое волокно, каждый сосуд – часть невероятной симфонии.
Октябрьский ветер, пробиравший до костей, гулял по коридорам института, заставляя студентов кутаться в шарфы и прятать руки в карманы. После лекции по анатомии, которая длилась долгих два часа, Милош и Иван вышли на улицу, вдыхая прохладный воздух свободы.
– Знаешь, Милош, – начал Иван, поправляя очки, которые постоянно сползали с его худого носа, – я тут подумал… А мы вообще понимаем, во что ввязались?
Милош остановился, закуривая сигарету. Дым, растворяясь в воздухе, оставлял после себя горький привкус.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Милош, выпуская дым.
– Да всё это… Медицина, врачи, ответственность… Ты читал клятву Гиппократа? Там же просто жуть! “Я направлю режим больных к их выгоде сообразно моим силам и моему разумению, воздерживаясь от всего вредного и пагубного”. И что, если я не смогу? Если я сделаю что-то не так? Если из-за меня умрёт человек?
Милош затянулся сигаретой, глядя на прохожих, спешащих по своим делам. Сараево жил своей обычной жизнью, не подозревая о тех сомнениях и страхах, которые терзали сердца двух будущих врачей.
– Послушай, Иван, – сказал Милош, – я понимаю, что ты чувствуешь. Я тоже иногда думаю об этом. Но если мы будем постоянно бояться, то мы ничего не сможем сделать. Мы должны верить в себя, учиться, совершенствоваться. И помнить, что мы не одни. У нас есть друзья, есть учителя, есть… – он замолчал, ища подходящее слово, – …есть долг.
– Долг? – переспросил Иван, скептически изогнув бровь. – Перед кем? Перед человечеством? Перед государством? Или перед собственной совестью?
Милош усмехнулся.
– Наверное, перед всем этим вместе взятым, – ответил он. – Знаешь, мой дед всегда говорил: “Врач – это не просто профессия, это – служение. Служение людям, служение правде, служение добру”. И я думаю, что он был прав.
Иван замолчал, глядя на пролетающих мимо голубей. Они кружили над площадью, словно пытаясь найти своё место в этом хаотичном мире.
– А ты знаешь, что Гиппократ, – внезапно сказал Иван, – был не только врачом, но и философом? Он говорил, что здоровье – это гармония между телом, разумом и душой. И что врач должен лечить не только тело, но и всего человека в целом.
Милош кивнул.
– Да, я читал об этом, – сказал он. – И я думаю, что это очень важно. Нельзя относиться к людям, как к механизмам, которые нужно чинить. Нужно видеть в них личность, с их чувствами, страхами, надеждами.
Они шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Ветер трепал их волосы, а впереди их ждала долгая дорога к вершинам медицинского знания.
– Слушай, Милош, – прервал тишину Иван, – а ты знаешь, что в Средние века врачей называли “слугами смерти”? Потому что они постоянно сталкивались со смертью, и часто были бессильны перед ней.
