Кёстринг посерьёзнел лицом.
– Конечно, поляки стараются… отступать… нет, правильнее: бежать – более-менее организованно. Их цель очевидна: создать на подступах к Варшаве кольцо обороны. Только задача эта – невыполнимая: поляки бегут… как это по-русски: «не чуя под собой ног». О какой обороне тут может идти речь?!
– Но, всё же, есть, кому бежать? – усмехнулся Ворошилов.
Кёстринг рассмеялся: советский нарком в очередной раз выказал наличие у него чувства юмора, неплохого даже для западного человека.
– Ну, по данным нашей разведки, у поляков всего имеется… теперь уже имелось… до сорока пяти пехотных дивизий, одна кавалерийская дивизия и двенадцать отдельных кавалерийских бригад.
Информация гостя удивляла – и неприятно. Ведь по данным Разведуправления Генштаба, поляки могли выставить против Германии только двадцать четыре пехотные дивизии и двенадцать кабригад. Откуда взялись ещё двадцать одна пехотная и одна кавалерийская дивизии?! Немцы преувеличивают, желая показать мощь вермахта, которому и сорок пять пехотных дивизий – «семечки»? Или наша разведка «не досчиталась»?
А, может, эти «недостающие» дивизии» в количестве двадцати одной – «по душу» Красной Армии?! Резерв для «достойной встречи» на востоке?
– Ещё у поляков – около тысячи самолётов и примерно шестьсот танков… если этот хлам можно считать самолётами и танками.
Высокомерие Кёстринга имело под собой изрядные основания: больше половины «боевой авиации» польских ВВС составляли бипланы «года издания до Рождества Христова». Танки и танкетки были немногим «моложе». Исключение являли собой, разве, что французские лёгкие танки R-35, в небольшом количестве начавшие поступать в июле этого года. А, вот, немцы имели уже в войсках новейшие истребители «Хейнкель-100» и «Мессершмитт-109», пикирующий бомбардировщик «Юнкерс-87», разведчики «Фокке-Вульф-187» и «Хеншель». Кроме одномоторных самолётов, имелись у них и двухмоторные: бомбардировщики «Юнкерс-88» и «Дорнье-215», а также истребитель «Мессершмитт-110». Грозную силу представлял и новейший средний танк «Т-IV», который уже становился основной ударной силой вермахта. На его фоне R-35 французского производства выглядел классическим мальчиком для битья. Что уже было говорить об остальных польских «танках»?!
Информация Кёстринга о техническом оснащении польской армии, если и расходилась с данными Разведуправления, то несущественно. Близким по духу оказалось и «заключение» атташе о «боевой мощи» этой техники.
– Могу я узнать, располагаете ли вы сведениями о резервах Польши?
Ворошилов понимал, что любопытство его выходит «несколько» за рамки допустимого протоколом – но «раз пошла такая пьянка…». Только Кёстринг и не думал прятаться за ширмой дипломатии.
– Конечно, можете, уважаемый маршал. Не думаю, что наши цифры будут сильно расходиться с польскими…. и вашими – относительно польских.
В этот момент Типпельскирх оторвался от чашки с кофе – чтобы хохотнуть. Хорошее настроение понемногу возвращалось к полковнику.
– Итак, господин министр, по нашим сведениям, резервов боевой техники у поляков нет. То есть, они выставили всё, что имеют. Правда, кое-что они держат на востоке – несколько десятков аппаратов, не больше. Перебрасывать их на запад они не станут. Как это по-русски: «овчинка не стоит выделки». Потому что… «рубль перевоз».
Ворошилов рассмеялся: свободно говоривший по-русски – как-никак, уроженец Тульской губернии – Кёстринг сыпал русскими поговорками не хуже Сталина – большого любителя и знатока этого дела.
