Стена из очень толстого стекла
Была, по сути, как окно в природу.
Вплотную прилепился склон горы.
– Ты дитятко, Pulsatilla alpine? —
Наина обратилась к «сон-траве»,
Простушке Альп из белых лепестков
С доверчиво открытым жёлтым сердцем.
– Ты в благостной природе заночуй,
А мне со сном волшебник наш поможет. —
Тут, будто бы, совсем издалека,
Раздался звук, глухой и очень низкий —
Ночную песнь трубил альпийский рог.
Его мгновенно эхо подхватило
И скрылось с затиханием вдали.
Ну, что же, на сегодня всё, довольно,
А новый день уже стучится в дверь.
Она уснула, как успела смежить веки.
В часы её забвения в ночи,
Ей не привиделись ненужные картины.
Открыла утром ясные глаза,
Как вечером прикрыла на минуту.
С огромным удивлением узнала,
Что сладостный и благодатный сон
Хранил её примерно семь часов.
А тот бокал, что ей прислал Васильев —
Две трети райского напитка отпила.
Всё полнилось притоком юных сил,
Душа горела жаждою свершений.
«Волшебный, дорогой Артём Семёныч!»,
Единственно подумала она.
Текст занял с перерывами два дня.
Она прошлась по созданным страницам,
Увидела: придется много править,
Но это нужно делать не сейчас.
Насмешливый характер, между тем,
Написанное посчитал абсурдом.
Наина очень часто размышляла:
Абстрактное крыло литературы
Лишь может называть себя искусством
В бесстыдном прагматизме наших дней.
А все попытки жизнеописаний,
Как мастерски не строится сюжет,
Придется счесть лишь опытом подростка,
Который был мастак до сочинений,
Поэтому и нету в нем сомнений,
Что может лучше Гоголя писать.
Ведь он уже так много в жизни знает!
«Все взрослые – такой смешной народ!» —
Любила повторять Наина Львовна.
И, как бы горько ей ни становилось,
(Сама-то – не из ряда вон куда),
Но думала всегда, что жизнь – игра.
И нет в ней интереса без азарта.
Она увидела, что друг Натальи Балк,
Кликуши, проживающей под боком,
Приблизился к её входным дверям.
Как, впрочем, и должно было случиться.
Взглянула тут же на начало текста:
«Наина девочкой приехала в Москву….»
И вывела курсивом заголовок:
РОМАН для АБРА МОВИЧА. В стихах.
И не нажала – «Завершение работы».
Компьютер жил, хотя экран потух.
Звонок, как три удара кастаньет,
Не вызвал диссонанс в покое дома.
Сама Наина села в кресле в холл,
И с пульта, не спеша, дистанционно,
Лихому гостю открывала дверь.
В проеме появился силуэт.
Тотчас же с двух сторон прожектора
Его поймали, как певца на сцене.
От гостя шла уверенность в себе
И явная приветливость хозяйке.
– Вы в сумраке, меня терзает свет. —
– Должна же я увидеть, кто приходит.
Я рада вам. А где моя соседка? —
– Ей нездоровится. Я еду в магазин.
Могу вам захватить, вдруг что-то надо.
– Спасибо. Нам не надо ничего.
А вы за чем? Какие-то лекарства? —
– Да нет. Наталья выпила и спит.
А мне купить чего-то захотелось. —
Закатный свет усилил полумрак
Большого холла с высоченным сводом.
Но из-под купола на четырех цепях
Спустился вдруг диковинный светильник,
Как видно – несомненный раритет.
Завис он очень низко над столом,
Который, в окружении из кресел,
Смотрелся, как оазис среди тьмы.
– Мне хочется вас чаем угостить.
Вы, помню, побеседовать хотели?
Мои должны приехать через час. —
Для чая всё сыскалось под рукой.
Ему хотелось чёрный с бергамотом.
Она пила зелёный, как всегда,
– Мне помнится, Роман, что вы коллектор.
Агентство, или сами по себе?
– Агентство, всё от степени проблемы.
Вопросы разные, различен и подход.
Вам это интересно просто так,
А, может быть, конкретная работа? —
