Вернулся он уже другим человеком; приосанившийся и ободрившийся:
– К сожалению, Настенька не захотела спуститься сюда. Между Вами что-то произошло? Она мне ничего не говорит. Хотя, лично я не прочь видеть Вас своим зятем. Я нахожу Вас человеком благородным и достойным. Но…, – он поднял руки верх, – Не стану вмешиваться, сами разберётесь. Главное, что сейчас всё закончилось хорошо, – и он с хитрецой взглянул на Чернышёва, – Позволю себе заметить, что Вы, молодой человек, тоже провели бессонную ночь и нуждаетесь в поправке здоровья?
– Вы правы, – признался Сашка, – Был грех.
– Я уже распорядился. Сейчас нам принесут стерляжьей ухи, капустного рассолу и немного водочки!
– Н-не-ет…, – категорично замотал головой Сашка, услышав про водку.
– Не спорьте со старым пьяницей; я знаю, что надо! – весело погрозил ему пальцем хозяин.
Прислуга сервировала им стол прямо в кабинете. Николай Петрович, манерно оттопырив мизинец, разлил в рюмочки по чуть-чуть водки из холодного запотевшего графина. Сашка, переборов себя, сделал один глоток. И, желая заглушить чувство отвращения, активно взялся за ложку.
Стерляжья уха и капустный рассол, и в правду, произвели волшебное действие на больной организм. Вскоре Сашка почувствовал себя бодрее, да и головная боль постепенно капитулировала.
Сотрапезники, вытянув ноги, полулежали в мягких креслах. Никуда идти не хотелось, и не было сил. Впрочем, Николай Петрович, кажется, и не думал так скоро прощаться с гостем.
– А, знаете что, Александр Иванович, – произнёс он лукаво, – Я приглашаю Вас в баню. Не отказывайтесь! Такой бани Вы ещё ни у кого не видели. Настаиваю на том, чтоб Вы лично в этом убедились. К тому же в нашем с Вами нынешнем положении очищение – благое дело.
Сашка, не в силах сопротивляться, утвердительно кивнул.
Спустя час, разомлевшие от пара, они сидели на деревянной лавке, замотавшись в простыни. Румянцев зачерпнул ковшом из бочки ядрёного квасу с брусничным листом и подал Сашке:
– Знаете, финны после бани пьют пиво, но я, как истинный русский человек, предпочитаю хороший квас.
– Это верно, – кивнул Сашка, – Квас отменный.
Он вытер рот рукой и, наконец, не выдержал:
– Николай Петрович, нас здесь никто не слышит?
– Определённо, – утвердительно кивнул тот.
– Хочу поговорить с Вами об одном секретном деле. Мне нужен мудрый совет.
– Внимательно слушаю Вас, мой друг.
Сашка постарался передать подслушанный им разговор в доме Жеребцовой в полных подробностях.
После его рассказа Румянцев долго молчал, хмуря лоб, и, наконец, произнёс:
– Всё, что Вы сейчас рассказали, мой дорогой друг, очень интересно.
– Мне кажется, тут пахнет заговором, верно? – взволнованно спросил Сашка.
– Безусловно, – подтвердил тот.
– Николай Петрович, я в растерянности; что мне делать? Я должен кому-то сообщить об этом? Великому князю Александру Павловичу? Или кому-то из его доверенных лиц? Может, военному губернатору графу Палену?
Румянцев задумчиво потёр подбородок:
– Не зная всей сути, я бы советовал Вам никому об этом не говорить.
– Почему? – не понял Сашка.
– По двум причинам. Всё может оказаться слишком простым и банальным, и тогда Вы окажитесь в дураках. Или, напротив, всё может оказаться слишком серьёзным и тогда Вы, не зная всех обстоятельств, рискуете сказать об этом не тому человеку и лишиться головы! Вы рисковали уже сейчас, когда рассказали всё мне.
Сашка побледнел:
