Мадатов оттолкнулся от косяка и шагнул в комнату.
– Господа офицеры! – подал команду сидевший напротив входа Петров.
Все вскочили приветствовать батальонного.
– Что за история с егерями, корнет?
Замятнин, напрягшись и несколько побледнев, в нескольких словах повторил незамысловатую историю своей стычки с пехотным поручиком. На этот раз мальчик не хвастал, докладывал только существо дела, и, кажется, сам уже понимал, что поворачивается оно не к его выгоде.
– Двумя эскадронами опрокинули два взвода? Герои.
– Одним взводом, – почтительно поправил командира Бутович. – Остальные со мной за французами к лесу гнались.
«Сначала гнались, – подумал Валериан, – а потом повернули. Тогда-то егеря отступились». Спорить, однако, не стал, спросил только:
– Какой полк?
Замятнин и Бутович одновременно пожали плечами. Вместо них ответил Чернявский.
– Седьмой егерский, – услышал Мадатов за спиной голос поручика; как компаньоны Бутовича пропустили его появление, так и он не почувствовал шагов Фомы. – Седьмой егерский. Думали здесь остановиться, да мы их… потеснили немного. Поручик тот с квартирьерской командой шел. Теперь отошли они севернее по берегу озера, стали там в деревушке. Нам опять-таки лучше: знаем, что оттуда прикрыты надежно.
Пока Фома говорил, Валериан успел расслабить тело и собрать мысли. Поначалу, только он услышал номер полка, ярость застучала в его висках, колом стала в горле. Он готов был всеми полковничьими громами обрушиться на мальчишку, растереть наглого корнета по полу, выгнать из теплой, дымной комнаты на холод, в разъезд. Но рассудительный голос Чернявского остудил его, дал время размыслить и сообразить положение.
– Поедете со мной, Замятнин! – бросил он, уже поворачиваясь к Фоме. – Далеко деревушка?
– Версты полторы-две.
– Покажешь. Людей возьми, десятка хватит. Выбери тех, кто меньше устал.
– Всем досталось, – политично заметил Чернявский, но заторопился исполнять приказание.
Когда они подъехали к околице, было уже, наверное, к полуночи. Луна поднялась над лесом, но ей едва удавалось бросить узкую дорожку по стылой воде, как ее тут же заслоняли тучи, бегущие на юго-запад. Пока еще ветер был не силен, не колюч, но уже нес обещание скорого холода.
Дымом, жильем, кухней пахнуло еще где-то за полверсты, а вскоре гусары увидели и острые язычки кострового пламени, услышали гомон. А метров через пятьдесят их остановил первый секрет.
– Полковник Мадатов к генерал-майору Земцову. Верного слова не знаю.
– Ждать здесь. – Офицер, командир поста, был хмур и неразговорчив.
Валериан подумал, что александрийцы сегодня здесь гости не слишком желанные. Та же мысль одолела, видимо, и засопевшего сердито Чернявского. Замятнин и вовсе затесался в середину колонны.
Ждать пришлось около четверти часа. Затем от деревни отделилась темная масса, скоро обернувшаяся быстро шагавшим взводом. Подошедший офицер приблизился к самой морде Проба. Мадатов чуть повернул кисть, натягивая поводья, чтобы вороной не вздумал даже оскалиться.
– Капитан Рогов. Здравствуйте, князь, давно мы не виделись.
– Здравствуйте, капитан. После Слободзеи, пожалуй, не встречались. Нас весной в третью западную отправили, а вы, верно, вместе с Дунайской пришли?
Последний раз Рогова Валериан видел в турецком лагере у Слободзеи, когда они провожали бывшее войско великого визиря. При Буткове они вместе почти не служили, но все равно ему приятно было видеть бывшего однополчанина.
