– Корнет Замятнин. – Мадатов старался, чтобы голос его звучал как можно строже. – Что вы можете рассказать о происшествии?
Алексей судорожно пытался сообразить, что же ему ответить пускай не егерям, но командиру своего батальона, человеку, которым он восхищался, на кого мечтал походить хотя бы отчасти. И только одну мысль мог ухватить он за самый кончик.
– Я… у меня не было приказа. Я… поступил самовольно. – Теперь он вдруг понял, что хотел сказать ему напоследок Чернявский. – Я приношу извинения поручику Летошневу. И всему егерскому полку.
По тому, как двинулся вдруг егерский генерал, Замятнин понял, что сказал правильно. Сказал то, что от него ждали старшие офицеры.
Мадатов поднялся.
– От имени Александрийского полка я тоже, ваше превосходительство…
Вскочил и Земцов.
– Не надо более, князь. Я уже не чувствую себя оскорбленным. Что до поручика…
– Я принимаю извинения корнета Замятнина, – отозвался Летошнев.
Валериан смотрел на молодых офицеров и удивлялся их сходству. Похожи они были и друг на друга, и на него самого, каким он был еще лет тринадцать тому назад. Он взглянул на Земцова, и ему показалось, что и генерал видит в этих мальчиках себя, двадцатилетнего, пылкого, страстного, ждущего немедленных подвигов, почестей, уважения товарищей, славы.
– Корнет, поручик, можете быть свободными. Летошнев, посмотрите, чтобы гусар обогрели у костерка, кипятком угостите.
Когда младшие офицеры вышли, Мадатов подсел к столу. Земцов уже разворачивал карту.
– Хорошие мальчики, – сказал он, не поднимая, впрочем, головы. – Надо бы их пообтесать, и славно будут сражаться… Так что же вы предполагаете, князь?
– Я не знаю планов командующего. Но думаю, что теперь, когда мы прошли Слоним и Несвиж, естественным будет направиться к Минску.
– Разумеется. Там у Бонапарта огромный магазин, запасы продовольствия, на которые он рассчитывает. Если мы успеем туда раньше, чем его главные силы, нанесем ему удар больший, чем выигранное сражение. Французы ушли из Москвы где-то в начале месяца. Потом Кутузов дал ему несколько сражений – Тарутино, Малоярославец, Вязьма… Сейчас Наполеон, думаю, уже подходит к Смоленску.
– Я слышал, – осторожно заметил Валериан, – что он умеет двигаться быстро.
– О да! Чертовски быстро, скажу вам, князь. И появляется там, где его не ждут вовсе. Но сейчас ему нет другого пути, кроме как к Минску. Значит, адмирал пошлет нас по этой дороге. Возьмем Минск… – Земцов вел палец по карте, и Валериан с трудом оторвал взгляд от искалеченной кисти Петра Артемьевича: два пальца и часть ладони отрубила семь лет назад французская сабля. – Дальше… Дальше сомнений нет. Здесь одни только болота, и единственный путь – дорога к Березине. Неширокая, думаю, речка, впадает в Днепр. А за ней город Борисов. Тоже, уверен, ничего примечательного – маленький, грязный. Но, если довериться карте, именно там мы все встретимся. Третья армия подойдет с юго-запада. Первая и вторая с востока. Еще же с севера подступит Витгенштейн. А в середине Наполеон! Загоним французского зверя, а, князь?!
– Если судить по карте, то, наверно, загоним.
Земцов засмеялся.
– А вы становитесь осмотрительны. Капитаном или же ротмистром давно бы с ротою, с эскадроном кинулись на всю старую гвардию. Полковником думаете уже дальше?
– Пока в пределах своего батальона. А генерал-майор?
– Генерал-майор, как видите, метит на место командующего. Решает стратегические вопросы. Но что делать, Валериан Григорьевич? В любой момент обстоятельства могут потребовать от каждого из нас принимать решения на ином уровне. И надо быть к этому максимально готовым. Да, да, думаю, совершенно даже в этом уверен: ключевым пунктом всей операции будет этот городочек Борисов…
