–Это все Эйвальд сделал?
– Нет, он был занят подготовкой к свадьбе, я думаю.
–Его приспешники?
– Нарвия, давай не будем об этом. Какая теперь разница?
Из глаз медленно капает слеза, когда я смотрю на кровавые потеки на руках дракона. Только бы не представлять все то, что ему пришлось пережить.
Несмело присаживаюсь на колени Вителлуса, позволяя ему меня обнять.
–Витуллус, – шепчу на ухо, – можно посмотреть на твою спину?
Он виновато отводит взгляд.
–Прошу, не надо.
Но я сама уже тянусь к пуговицам, стремительно расстегивая их одну за другой.
–Я должна увидеть это.
Случайное прикосновение к спине Вителлуса вызывает у него отчетливую гримасу боли.
Я добираюсь до последней пуговицы и быстро стягиваю с дракона помятую ткань.
Сердце пронизывает щемящей болью, доставляющей мне не меньшее страдания, чем собственное заключение под стражу.
Вся спина дракона покрыта кровавыми струпами, а любое прикосновение моих холодных пальцев, заставляет дракона корчится от нестерпимой боли.
Я не могу произнести и слова. Я так хочу забрать его боль. Хоть на мгновение.
Осторожно прислоняюсь губами к обнаженным лопаткам Вителлуса, и он издает облегченный вздох
– Нарвия, не надо. Я должен сам справиться со своей болью.
–Ты ничего не должен, Витуллус. Я сама хочу забрать твои страдания, и я это сделаю.
–Каким образом? – угрюмо интересуется дракон.
А вот таким.
Быстро прислоняюсь к губам дракона, ощущая, как закипает от острой боли все тело.
Возбуждение смешивается с ощущением покинутости, одиночества и ярких вспышек пронизывающей боли.
– Нет, - Вителлус тотчас отстраняется, – я не могу смотреть, как ты страдаешь.
Секунды длятся вечность, пока я смотрю на него, глотая горячие слезы. Больно мне. Больно ему. Но не одна физическая боль, никогда не сравниться с той, что я чувствую, когда знаю, что нас могут разлучить.
–Я не хочу быть его Истинной, Вителлус! Он хотел убить тебя, хотел убить меня, а сейчас его единственная цель – это моя сила. Если он ее заберет, то мы никогда не будем вместе.
Вителлус молчит в ответ робко проводя ладонью по моим волосам. Он тоже переживает из-за нас. Это читается в его взгляде, в его прикосновениях и даже в его дыхании.
– У тебя есть какие-то сомнения по поводу нашей победы в этом странном кексовом соревновании?
Я недовольно фыркаю.
–Ты видно плохо знаешь своего отца. Он хитер и изворотлив. Думаешь, не найдет способ подкупить судейство?
Утыкаюсь в плечо Витуллуса и вдыхаю его терпкий аромат. Сейчас он пахнет кожей и мускатным орехом.
–Если бы только у меня был способ избавится от истинности…
–Что? – Витуллус встревожено подскакивает на месте, – зачем тебе избавляться от истинности?
–Да не с тобой? С Эйвальдом. Думаешь это возможно?
Мужчина нерасторопно отводит взгляд в сторону. Он явно озадачен.
–Я не хочу давать тебе ложную надежду, но когда-то давно я читал легенду о девушке, которой удавалось разорвать связь с Истинным.
– Оба остались живы при этом?
Витуллус растерянно поджимает губы.
– Не уверен.
– Тогда, где найти того, кто мог бы дать ответы на мои вопросы.
Мы сидим молча, глядя в стену, полностью поглощенные мыслями о нежеланной истинности. Как вдруг из-за двери раздается оглушительный шум, и уже через секунду в комнату врывается разгоряченный магистр Гавар. Никогда не видела его таким встревоженным.
Тотчас вскакиваю с коленей Витуллуса и озадачено смотрю на магистра:
–Что случилось?
