«Неужели ее поймали и отправили в концлагерь? – пугается Филби. – Или расстреляли на месте?»
Но его страхи развеивает мелодичный женский голос.
– Я тут, – мягко говорит девушка.
Ее мутный образ появляется на фоне красного флага и портретов вождей. Ким перестает дышать, не веря своему счастью. В его возбуждаемом перцептроном воображении Вера рисуется уже немного четче, чем в первый раз. Она все больше походит на девушку его мечты.
– Я боялась, что вы не откликнитесь, – кротко шепчет она. – Эта война… Никто, кроме нас не сопротивляется…
– Вы правы, – воодушевляется Ким. – Не все в Англии хотят дать отпор фрицам, но я сделаю все, что в наших силах, чтобы открыть им глаза. Мы сделаем.
Тут девушка замечает стоящего рядом с Филби Алана. Друг для друга они – лишь мутные образы каких-то неизвестных людей. Но мозг человека, находясь в режиме осознанного сна в виртуальной реальности, домысливает этот образ в нечто понятное и в следующий раз уже может опознать собеседника. Так люди запоминают других людей и точно так же происходит у всех животных.
Вера тоже оказывается не одна. Возле нее материализуется высоченный силуэт, похожий на скалу или, если быть более геометрически точным, на Сахалин.
– Не пугайтесь, – говорит девушка. – Это мой товарищ. Мы вместе прячемся от фашистов в лесах под Смоленском.
Поначалу Киму кажется, что товарищ – это два человека, слипшиеся в одного из-за фатальной ошибки, но потом в избе раздается мужской баритон.
– Юрий Двужильный, рад познакомиться.
Его сильный акцент способен деморализовать выпускников Кембриджа посильнее демонстрации Фау-3. Истовых почитателей английского языка Кима Филби и Алана Тьюринга словно огрели обухом по голове. Они пытаются быстро восстановить рассудок и сами представляются только по именам, не раскрывая фамилий. На дальнем краю их подсознания крутится замечание Энтони о подсадных фашистах, поэтому нужно быть осторожнее.
– Вы женаты? – зачем-то ляпает Ким, выдавая с потрохами свои намерения относительно Веры.
Юрий мнется, но девушка отвечает режущим, как серп, и твердым, как молот, комсомольским «Нет!», чем тоже выдает себя, но никто из находящихся рядом мужчин не обладает достаточным опытом, чтобы это распознать.
Если Ким все еще на что-то рассчитывает, ему надо срочно менять тему беседы.
– Мы хотим вам помочь, – говорит он, теряя на ходу мысль. – Но для этого вы должны помочь нам.
– Сделаем все, что в наших силах! – Веру успокаивает тот факт, что военное время отодвигает разговоры о личной жизни на второй план.
Алан, до этого просто изучавший русских товарищей, берет разговор под свой контроль:
– Вы должны передать нам видео из концлагеря. – Он виртуально поворачивается к Филби. – Ведь так?
Ким кивает:
– Мы не можем убедить наших сограждан подняться на борьбу с рейхом, пока их мысли затуманены прелестями Киберрайха. Без доказательств нас просто никто не слушает. Или не хотят слушать, чтобы не лишиться доступа в полный наслаждений мир. Зависимые олухи! – Обычно спокойный Ким Филби при виде светлого лика Веры находит в себе силы и желание сдвинуть горы, особенно когда рядом с ней угрожающе парит этот Юрий.
– Спасибо, что согласились получить от нас видео, – говорит девушка, чем настораживает Алана. Он-то думал, что это идея Кима и его друзей, а не советских партизан.
– Погодите, – мешкает он. – Так оно у вас уже есть?
– Да. – Юрий кивает, словно гора колышется на ветру. – Оно, конечно, некачественное. Если не подойдет, можем снять еще, хотя это сложно…
