– Ты должен жить, Алексей, – говорил Семен Петрович, потирая свои старческие руки. – Ты молод, у тебя вся жизнь впереди. Ты должен увидеть солнце, увидеть своих близких. Ты должен помнить о нас.
– Я буду помнить, Семен Петрович. Я буду помнить о вас всегда, – отвечал Алексей, глядя в глаза своему спасителю.
Семен Петрович обладал удивительным даром – он умел находить выход из самых безнадежных ситуаций. Он знал, как добыть лишний кусок хлеба, как укрыться от ветра, как избежать гнева надзирателей. Он делился своими знаниями и опытом с Алексеем, помогая ему выжить в этом аду. Он учил его не бояться, не сдаваться, верить в себя и в свои силы. И Алексей следовал его советам, понимая, что без Семена Петровича ему было бы гораздо сложнее.
Семен Петрович, как и Алексей, был осужден по надуманному обвинению – ему приписали связь с иностранными геологами. Он оказался в лагере задолго до Алексея, успев приспособиться к жестокой реальности. Именно он научил Алексея выживать.
– Не спеши, Алексей. Здесь спешка – смерть, – говорил Семен Петрович, обучая его основам выживания. Он показывал, как отличать съедобные ягоды от ядовитых, как находить воду под снегом, как сооружать примитивное укрытие от ветра. Он читал по звездам, предсказывая погоду, чувствуя изменения в дыхании тундры.
Семен Петрович, с его изможденным телом, отмеченным печатью многолетней каторги и болезней, не щадил себя. Каждый взмах кирки отдавался болью в его костях, каждый морозный ветер пронизывал его до костей. Но он не издавал ни единого стона, не позволял себе и тени жалобы. Он двигался медленно, но с непоколебимой уверенностью, словно древний горный хребет, упрямо сопротивляющийся натиску ветров и леденящему дыханию морозов.
Алексей, наблюдая за ним, видел не просто старого, измученного человека, но живой символ стойкости и мужества. Он стремился подражать ему, впитывая его спокойствие, его терпение, его удивительную способность находить крохи красоты даже в самых безнадежных и суровых условиях.
– Как ты это делаешь, Семен Петрович? – однажды спросил Алексей, вытирая пот со лба. – Как ты сохраняешь спокойствие в этом аду?
– Спокойствие, Алексей, – отвечал Семен Петрович, медленно выпрямляясь, – это то, что никто не может у нас отнять. Это наша крепость.
Семен Петрович редко делился воспоминаниями о своей прошлой жизни. Он словно боялся разбередить старые раны, боялся, что тоска по дому захлестнет его и лишит последних сил. Лишь изредка, тихим, хриплым голосом, он вспоминал свою жену, Марию, и маленькую дочь, Олю, оставшихся где-то далеко, в мирной, далекой жизни города Омска. В его редких рассказах звучала такая глубокая тоска, такая нежность, такая безусловная любовь, что у Алексея сжималось сердце от сочувствия.
– Мария у меня… рукодельница, – говорил он, глядя вдаль мутными глазами. – Все вяжет, шьет… А Оленька… умница, красавица. Уже, наверное, совсем большая стала.
Алексей, слушая его, представлял себе Марию и Олю, представлял себе их жизнь без Семена Петровича, их горе, их надежду на его возвращение. И понимал, что он должен выжить, что он должен вернуться к своей семье, чтобы не причинить им такую же боль, как Семен Петрович причинил своим близким.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
