- Есть мужские. Ну с корпоратива, помнишь? Мы для конкурсов покупали. А с ромашками не отдам. Они удобные, ничего не чешется, не колется.
- Вот поэтому ты и одна до сих пор. Ладно, тащи мужские, — приказала чертова мата – харя, деловито расстегивая пуговицы на рубашке Караваева. Мне, почему – то стало неприятно, что она его касается. Нет, я не ревную, точно. С чего бы? – И таз с водой.
- А таз зачем? – тупо спросила я, выныривая из самокопания.
- А таз уполномочен заявить. Я вот всегда в детстве думала, что там таз может заявить, или он как кривоногий и хромой Мойдодыр, выползает из ванной и выступать начинает.
Глашку видимо от нервов пробило на идиотизм, но сейчас меня ее словесный маразм действовал успокаивающе. Руки действовали отдельно от разума. Я налила воды в кастрюлю, так как таза у меня не оказалось. Надо купить, кстати. Кто знает, когда еще пригодится, может. Достала из шкафа выстиранные и выглаженные мужские трусы веселенькой расцветки, больше похожие на клоунские шаровары.
Глашка стояла возле кровати и любовалась делом своих рук. Миллиардер лежал растянувшись во всю мою кровать и выглядел на ней как чужой, колонизатор. Захватчик.
- Ваш выход, Люсьен,- хмыкнула подельница, уставившись на омерзительный трусняк, который я прижала к груди, как последний оплот моей добродетели.
- Давай вместе, а? – предложила я, но по взгляду подруги поняла, что не в этот раз. Закрыла глаза и потянула на себя совсем негрязные боксеры Караваева. Руки скользнули по сильным, длинным, покрытым жесткими волосками, мужским ногам. В ушах загудела турбина шаттла.
- А парень то неплохо одарен,- задумчиво вякнула Глашка. Мне захотелось ее отхлестать снятыми ношеным миллиардерскими трусами. А еще захотелось открыть глаза. Хотя, что я там не видела. Я резко натянула на несчастного уродливые семейники и выдохнула. Схватила кастрюлю, намочила в ней прихваченное с кухни полотенце и аккуратно дотронулась им до гладко – выбритой щеки.
- Я в тубзик сгоняю,- проорала Глафира и исчезла из поля зрения. От неожиданности я вздрогнула, вода выплеснулась на вздымающуюся мужскую грудь. Ухватив полотенце я начала протирать влагу.
- Ты кто? – словно гром, прозвучал восхитительный бархат и синючие глаза уставились прямо мне в душу. - Где я?
Женщины не ошибаются никогда. Точнее – пока не начинают задумываться.
- Я все объясню, — проблеяла я, стараясь не смотреть в синие омуты. Такие родные и в то же время абсолютно чужие. На открытой мордашки моей дочери они выглядят иначе. Мягкие, теплые, любимые. А у этого гада две ледяные льдины, которые не растопит ничто. Черт, где Глашка, ее там смыло, что ли, или монстр унитазный затянул в свои пучины? Может дать ему кастрюлей по башке и смыться?
- Да уж, объясните, пожалуйста, какого хрена тут происходит и почему я...? Черт,- во взгляде Караваева заметалась паника, что мне очень не понравилось.- Что это за дыра?
-Это мой дом, вообще – то,- от его наглости у меня дыхание перехватило. Надо же, я свинья, мой дом нора. Устроил тут «В мире животных». Я буквально услышала голос доброго дядечки из телевизора в своей голове: «Дикие свиньи роют свои норы, чтобы затащить в них самца для продления рода». Хихикнула, носразу замолчала, напоровшись на злой взгляд.
- Женщина, это не смешно,- похищенный нами миллиардер приподнялся на кровати, но застонал и снова обвалился на подушку.
