Читать онлайн Валерий Пантюхов - Кинжал

В это лето старший брат Асламбек спрятал её в высокой башне. Но для меня это не преграда, я готов залезть, куда угодно, мне бы только знать: хочет она меня видеть или нет. И вот сегодня мне её прислуга принесла весточку. В записке было всего два слова; наверное, любимая очень спешила, потому что охрана зорко следила за прислугой, которая приносила ей еду. Затворница успела написать всего два слова: «Сегодня утром!» «Наконец», – подумал я. Сунул в руку прислуге золотой, вскочил на коня, и мой Вороной понёс меня, счастливого и окрылённого, по горной дороге куда глаза глядят.

До утра было ещё далеко, и я предвкушал всё, что моя фантазия позволяла мне представить. Весь день я тщательно готовил всякие приспособления, чтобы забраться по отвесной стене на высокую башню. И вот настала полночь, охрана сменилась, вино, которое случайно, как думали стражники, им досталось, сделало своё дело, и сон сморил их. Я с нетерпением ждал рассвета, когда первый гимн солнцу пропоёт петух… И вот раздался долгожданный сигнал. Светает… Скоро первые лучи солнца коснутся вершин гор, надо спешить.

Ещё темно. Я в засаде. От восторга тихонько запел:

– Я знаю, ты спишь. У тебя самый сон. Я снюсь тебе. Ты одна в высокой башне. Я лезу через окно к тебе. Тебе страшно, ты ждёшь меня с нетерпением. От меня идёт энергия и тепло. Ты в высокой башне, тебе прохладно. Но скоро я буду рядом…

Не успел я пропеть, как второй петух пропел свою песню. «Всё! Пора!» – решил я и начал штурм башни на пути к своей любимой. Я взбирался легко, меня нёс на крыльях любви сам Лель (бог любви и любовной страсти в русской мифологии). Вот последние метры до окна, наконец, я в довольно большой, уютной комнатке, скорей, келье, устеленной большими овечьими шкурами поверх соломы. Видно, что она ещё спит, немного раскинув руки. Под мягкой овчиной было видно её очаровательное юное тело.

Я медленно подошёл к ней и замер, не решаясь дотронуться. Я очарован её видом, но медлю. Так я стоял, как зачарованный, не решаясь даже пошевелиться. Глаза дорисовывают то, что не видно из-под овчины. Вдруг её рука слегка шевельнулась, медленно потянулась ко мне, дотронулась до моей ноги, потянулась к поясу, взялась за кинжал, вытащила его из ножен и положила между нами. Я понял: это старинный обычай, он древний и строго соблюдается испокон веков.

Я обрадовался и загрустил одновременно: значит, она ещё ребёнок. Если я её трону, если я нарушу этот обычай, меня ждёт смерть. Можно делать всё, кроме одного, самого главного, от чего могут быть и дети… Но я знаю, что это значит, и делать можно всё, только не грубо и без насилия. Я ощутил, как она дрожит, как ей холодно. Сняв с себя тёплую бурку, медленно накрыл её. Моё тело всё горело. Жар пылал во мне, будто в жерле вулкана, из которого так и льётся пылающая лава.

Моё оцепенение прервала её рука. Она появилась из-под бурки и медленно дотронулась до моей ладони, притянула её к себе, положила себе на грудь. Я сквозь бурку чувствовал, что моя рука была намного горячее тела. Не могу передать, что случилось со мной, я боялся даже пошевелиться, чтобы не испугать её. Нежно трогая её, был настолько счастлив, что если бы больше ничего не было, я бы этот момент вспоминал всю жизнь!

По мне потоками побежали тёплые волны эротического мёда, я был взволнован от предвкушения: что-то сегодня будет… Стоя перед ней на одном колене, я не мог налюбоваться её лицом, его выразительными чертами.

Мои губы всё ближе и ближе приближались к её полуоткрытому рту. Её губы – это сама нежность и страсть, покорность и страсть, красота и страсть… Вот они рядом, так близко, алые, розовые, влажные… Я уже слышал и чувствовал её дыхание.

И вот мои губы коснулись её нежных губ, еле-еле, слегка. Я отодвинул голову и посмотрел на неё: её шея вытянулась, её губы сомкнулись, ища мои. Я ещё раз дотронулся до её губ, сладкое касание, ещё, и ещё… Вдруг она обняла меня за шею, прижала к себе, и наши губы слились в один живой, страстный поцелуй.

Я от волнения чуть не потерял сознание, ощутил, как бьётся моё сердце. Мой язык был нежен и жаден, нахален и обнажён, сладострастен и мягок. В поцелуе есть точка сознания, точка сосредоточения, которая всё сильней и активней переходит то на язык, то на губы. Поцелуй то затихал, то опять вспыхивал, как огонь. Я чувствовал себя в бурном океане страсти. Поцелуй страстный и невинный, сладкий и солёный, затягивал меня всё сильнее, обнажая наши обоюдные желания, любвеобильные, нежные и ненасытные…

Первые, слабые звуки любви вырвались из её уст. Я понял, что ей тоже хорошо, что блаженство, охватившее её, было не меньшее, а может, ещё большее, чем у меня. Вдруг второй рукой она откинула овчину в сторону: ярко сверкнула юная грудь, перед моими глазами лежала прекрасная, юная девушка, наполовину обнажённая, с закрытыми глазами. Она глубоко дышала. На её ножках были шёлковые штанишки, подвязанные сбоку тонкими шнурочками, и сквозь эти штанишки угадывалось крутое бедро и стройные ножки, переплетённые, как бы прикрываясь от моего жаждущего взгляда.

Моё любование было недолгим, она потянула ко мне руки, приглашая ближе и теснее обняться. Меня, как огнём, полыхнуло, языки пламени лизнули моё лицо, я в порыве страсти кинулся на неё, но кинжал уколол меня в колено, охлаждая мой пыл. Я на мгновение застыл, но она всё теснее и жарче обнимала меня. Однако кинжал, лежащий около её бедра, напоминал нам о наших любовных границах. И всё же мы настолько слились в одно целое, что я интуитивно услышал, почувствовал её мысли:

«Я ощутила, как ускорилось моё сердцебиение. Тело напряглось, я почувствовала, как взрывы энергии вырвались из моей груди. Мы обменялись взглядами, я поняла, что он хочет того же! Боже, что я творю, но сделать ничего не могу, да и не хочу! Я чувствую его руки на моём теле. Его касания, такие жаркие, такие страстные, глубоко проникают в меня. О! Как долго я их ждала. Наши губы опять соприкоснулись в безумной страсти. То, что я чувствовала в этот момент, не шло ни в какое сравнение с моими мечтами. Это было намного сильнее и волнительнее, чем я думала. Мы обнимались в темноте, в сумерках комнаты, наслаждаясь друг другом, обмениваясь своими чувствами. Я знала, что он пришел только ради меня, поэтому чувствовала себя особенной. Мы остались вместе на короткое время, но я знала, что это был самый незабываемый момент в моей жизни…»

После прочтения таких её мыслей я уже не понимал: она действительно так думала или это звучало в моей голове… Я был счастливо расслаблен. И вдруг она схватила кинжал. От неожиданности я замер. Она держала его перед собой так долго, что мне показалось: прошла целая вечность. Мурашки пробежали по всему телу, волна холодного пота прокатилась по мне. «Всё», – подумал я. Страсть и огонь, полыхавшие во мне, опять натолкнулись на кинжал, который она держала перед собой. Я как будто очнулся: всю мою страсть как ветром сдуло, я помотал головой и, ничего не придумав, неожиданно для себя произнес:

– Можно я разденусь?

– Как хочешь, – почти сразу ответила она.

Своих слов я сам испугался, но и её ответ меня не менее озадачил. Я привстал на коленки, не отрываясь, смотрел на свой кинжал в её руках. Он мне показался страшным оружием: вдруг сейчас как пырнет. И что мне делать? Этот вопрос, как топор над моей головой, повис в воздухе… Первая моя реакция – выхватить его из рук и выкинуть от греха подальше. Я уже собрался схватить его, но… она спокойно переложила его к стенке, встала на коленки и прижалась ко мне как-то по-детски, ласково, мило и нежно. Так мы стояли в объятиях, медленно и нежно прижимаясь все теснее…

В этот момент за дверью послышались шаги, и женский голос её служанки тихо произнес:

– Госпожа, к вам сейчас поднимется ваш старший брат. Я вам принесла его подарки, сладости и одежду. Откройте! Это я, госпожа! Спешите, прошу вас!

Мы были в таком милом, расслабленном состоянии, на самом пике любовных игр, и счастье было вокруг в этой каменной пещере, широкой и огромной. Несмотря ни на что, она казалась лучшим местом на Земле. Но после такого известия моя возлюбленная так испугалась, что чуть не потеряла сознание, и если бы я не подхватил её, то рухнула бы на пол. Но через мгновение лицо её порозовело, она опомнилась. Взяв себя в руки, быстро собралась, оделась и указала мне на темный угол, в котором стояли большие плетеные корзины, наполненные всякой всячиной. В глазах её была решительность и дерзость. Я метнулся в угол, как мог, спрятался и затаился. Она подбежала к двери, отодвинула засов, и в келью вошел её брат. Не успел он перешагнуть порог, как за ним вбежала служанка с подносом и большим кувшином с водой. Он дал ей какие-то распоряжения, та поставила поднос и кувшин с водой, поклонилась и ушла, закрыв за собой дверь.

Я наблюдал за происходящим и не верил своим глазам. Он подошел к ней и что-то стал говорить на своём языке, который я плохо понимал, но всё же сумел кое-какие слова понять. Брат стал уговаривать её на повышенных тонах и просить, чтоб она на что-то согласилась. Я весь напрягся, но не мог понять, что он от неё хочет. Тут он стал показывать ей драгоценности: бусы, браслеты и кольца – она мотала головой и тайком поглядывала в мой угол, где я затаился, как мышь.

Он раскрыл коробку, повесил ей на плечи красивое платье, протянул ей пояс, весь украшенный драгоценными камнями и очень красиво расшитый золотой нитью. При этом уже ласково и негромко говорил что-то на своём языке. Как я ни пытался понять, что он от неё хочет, как ни напрягал свой слух, но кроме знакомых мне отрывков слов, я ничего не мог понять.

Неожиданно он замер и, не отрывая глаз, уставился в одну точку. Интересно, куда он устремил свой взгляд, куда это он пялится так пристально, медленно приподнимаясь и приближаясь к своей сестре. Она отодвинулась от него, даже можно сказать шарахнулась, всё сильнее прижимая что-то и пытаясь задвинуть под овчину.

Вдруг он грубо оттолкнул её в сторону, наклонился и взял в руки мой кинжал, рассматривая его со всех сторон. Его глаза округлились, грудь его вздыбилась, и он громко закричал, тряся кинжалом перед её лицом. Его крик раздавался всё громче и громче, он входил в ярость. Схватив её за одежду, стал наносить ей пощёчины справа налево, слева направо.

Любимая, как птенчик, трепыхалась в его руках, но ни вырваться, ни крикнуть не могла. Вдруг он воткнул кинжал в настил, схватил девушку за рубашонку и рывком разорвал её на груди. Она вцепилась в его лицо, но он, не обращая на это внимание, навалился на неё, намереваясь сделать что-то непоправимое, как мне показалось.

В этот момент я выскочил из своей засады и набросился на него. Мы кубарем покатились, вцепившись друг в друга, готовые зубами рвать на части. Он рычал, как зверь, наседая на меня, и в конце концов ему удалось повалить меня, схватив за горло обеими руками.

Я помню, как мне не хватало воздуха, но я сопротивлялся, как мог, пока чуть не потерял сознание. Последним усилием воли, собрав всё сознание в точку, я оторвал его руки от моей шеи, но он выхватил свой кинжал, замахнулся для последнего, решающего удара, но я успел перехватить его руку, еле удерживая его натиск.