Кит в пруду. Книга первая - страница 2

У А. Тарковского в фильме «Жертвоприношение» главный герой по имени Александр имеет пристрастие к японской культуре и слушает японскую музыку, она звучит в фильме, эта музыка мне запомнилась… Скупые выразительные звуки – флейта, струнные инструменты, очень скупо и выразительно… Тогда же подумалось: хорошо бы такое у себя завести, да где ж возьмёшь, ты не Тарковский…

А почему понравилось – не знаю.

Может быть, в предыдущей инкарнации японцем был?

Так нет же, голландцем был, если верить контактёру, я об этом рассказывал… двенадцать воплощений на земле, последнее – в Голландии, во время Великого посольства, как раз при Петре Алексеевиче… Впрочем, голландцы народ морской (а был же капитаном флота – военного и торгового, мог и в Японии бывать, кстати… почему нет?)

В общем, счастливый миг, всё совпало: я вдруг понял, что книга готова, всё сошлось, триста с лишним страниц выстроились, больше ничего не надо доделывать, с мелочами возиться можно бесконечно, а я и так устал… Позади не то что шесть месяцев… годы труда позади… В новостной ленте попалась запись именно японской музыки, я её тут же к себе в избранное загрузил.

Да, редкий миг, счастливый миг.

Сижу как самурай, с неподвижным, невозмутимым, загадочным самурайским лицом сфинкса, исполненного чувством полноты и совершенства бытия, и слушаю японскую флейту.

Редкий миг, счастливый миг.

Не думал, что может быть так хорошо жить.

А вот дожил, дал Бог.

«Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне – «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон!

Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!..».

(монолог Сатина, А. М. Горький «На дне»)

Я приехал к ним без приглашения… вот потянуло на «малую родину» – и приехал.

Дядька был в меру навеселе, с гармонью…

Когда я вошёл, он сказал:

– Вот ты умный, в институте учишься… вот скажи: сколько человек должен работать? Я работаю с детских лет, я все жилы на работе вытянул… сколько я ещё должен работать?

Я знал, что он говорит правду. С детских лет. Ему было одиннадцать лет, когда началась война, и стало не до учёбы. Началась взрослая полубеспризорная жизнь и борьба за эту самую жизнь – свою и своей мамы и сестры (моих будущих бабушки и мамы).