Но почему не скрыты времена
от Вседержителя, и те, кто знает
Его, не видят дней Его? Сдвигают
межи и угоняют скот стадами,
и сами для себя его пасут.
Уводят у сирот осла, у вдов
берут в залог вола, а бедняков
столкнуть спешат с дороги;
все нищие земли принуждены
от них скрываться. Вот они, злодеи,
как дикие ослы в глухой пустыне,
они с утра на промысел выходят,
вставая на добычу; степь дает
им хлеба: и самим, и детям их;
и жнут они на поле не своем,
сбирают виноград у нечестивца;
нагие спят на стуже без покрова,
без одеянья; мокнут что ни день
под горными дождями; не имея
убежищ, прижимаются к скале;
и отторгают от сосцов сирот;
и даже с нищего берут залог;
ходить нагими заставляют их,
без одеянья, и голодных кормят
колосьями; и выжать норовят
оливковое масло между стен;
в точилах топчут и всечасно жаждут.
Меж тем стенают люди в городах,
и души убиваемых вопят,
и Бог того совсем не воспрещает.
Из них иные ненавидят свет,
путей его не знают и не ходят
его стезями. Рано на рассвете
встает убийца, убивает он
и нищего, и бедного, а ночью
бывает вором. Око любодея
ждет сумерек, при этом говоря:
«Меня никто, ничей глаз не увидит», —
и прячет под покровами лице.
Подкапываются во тьме под домы,
какие днем заметили себе;
не знают света. Утро для таких
подобно смертной тени, ведь они
знакомы с ужасами тени смертной.
Он легок на поверхности воды,
но проклята на суше часть его,
и он на виноградников дорогу
не смотрит. Поглощают зной и сушь
всю воду снежную, – так поглощает
и преисподняя всех согрешивших.
Пускай утроба матери забудет
его; пускай им лакомится червь;
пускай не будет памяти о нем;
пусть сломится, как древо, беззаконник,
который нерождавшую гнетет,
бездетную терзает, и вдове
не делает добра. Он увлекает
и сильных силою своей; встает —
никто не знает, будет жив иль нет.
А Он дает им все для их защиты —
они и опираются на это;
и очи Бога видят их пути.
Поднялись высоко, – и вот их нет;
как все, и падают, и умирают;
срезаются, как колосков верхушки.
А если все, что сказано, неправда,
кто сможет уличить меня во лжи
и речь мою в ничто – кто обратит?»
