– Стажером, – поправила Констанция.
– Я так понял, что книжники – это все, кто работает в Библиотеке, – ничуть не оскорбившись, отозвался Аврелий. – А уже в разных отделах – разные специальности. Охотники, библиотекари, архивариусы… – последнее слово далось ему не без труда из-за двойной порции “р”.
Констанция кивнула.
– А стажер – это вообще не профессия, а статус, – продолжил размышления он. – Следовательно, могу называть себя книжником.
– С той только разницей, что, если меня не устроит, как ты работаешь, по окончанию стажировки я напишу такую характеристику, что тебя даже пыль стирать с книжных полок не возьмут.
Она повернулась к нему:
– Пока ты не полноценный книжник. И станешь ли им, зависит от меня.
Аврелий покосился на нее:
– Любишь доминировать? Я так сразу и подумал.
И настолько многозначительно улыбнулся, что Констанция ощутила легкий румянец на щеках. Никто не заставлял ее краснеть уже долгое время. Давно позабытое и не слишком приятное ощущение.
– Мы приехали, – жестко проговорила она. – Паркуйся.
– А мы сможем поймать перса при Светлане? – уточнил он, ища место для парковки. – Одна свидетельница – не так страшно…
– Нет. Такое допустимо, только если потенциальный вред от действий персонажа превышает вред от свидетеля.
Таковы были правила, хотя некоторые считали себя выше всего этого и легко ими пренебрегали. Констанция узнала о Библиотеке имени Книжникова благодаря Кингу: она оживила персонажа, а Артур, как ни в чем не бывало, поймал его прямо у нее на глазах. Разумеется, она в какой-то степени была благодарна, но все равно считала немыслимой такую беспечность. Однажды, правда, Кинг признался, что поступил так намеренно: в Библиотеке остро ощущалась нехватка кадров, и он таким образом вербовал тех, кто выглядел адекватно. “Или навязчиво, как вы”, – пояснил тогда он.
Констанция поверила бы в это, если бы регулярно не сталкивалась с его безалаберностью. Принято считать, что англичане чопорные и правильные. Однако – по крайней мере, если судить по Артуру Кингу – их высокомерие и уверенность, что они все знают лучше других, затмевают консерватизм и добропорядочность. Правила нарушать нельзя, но если нужно или очень хочется – то можно.
– Но ведь Читатели, когда впускают в мир персонажей, видят их, – справедливо отметил Аврелий.
– Многие списывают появление персонажа на слишком бурную фантазию. Разрыв происходит в момент чтения, и большинство в буквальном смысле не верит своим глазам. В сложных ситуациях подключают Брэдбери.
– С-самого?.. – чуть растерянно произнес стажер, очевидно, готовый и к явлению мертвого писателя.
Кончики губ Констанции дернулись в чем-то, похожем на тень улыбки.
– Так мы называем отряд по уничтожению следов книжных персонажей в нашем мире. Официальное название подразделения – «Отдел по работе с Читателями», в Москве их зовут “очи”, а в Питере – «Брэдбери».
– А-а, про него нам рассказывали, конечно. Но почему “Брэдбери”?
– Лет двадцать назад у них было дело, оживили жену Гая Монтага из “451 градуса по Фаренгейту”. Прежде, чем ее поймали, она наделала шума. Прилюдно жгла книги, пыталась убедить целую пожарную часть, что им нужно устроить поджог библиотеки. Все это попало в новости, ее арестовали. Был большой резонанс, Отдел по работе с Читателями работал в поте лица три месяца, и потом они еще долго улаживали всякие детали. Какое-то время про них говорили что-то вроде “как там ребята с Брэдбери”, а потом слово прилипло, стали звать так отдел.
