– Мать! Я с детства знаю, что тебя зовут Синеока. Жители посёлка чаще называют Хозяйкой. Открой нам своё настоящее имя! – Кужел всё никак не мог успокоиться.
Старуха повернула голову в его сторону.
– Ингунн! – негромко выговорила она, словно пробуя на вкус каждый звук этого странного имени. – Синеокой меня стали звать в этом посёлке, куда мы перебрались жить с мужем и сыном. Да и сам посёлок построили тоже по приказу князя Волемира недалече от Новогорода, чтобы Отай и я находились под оком его соглядатаев. Да… Всё повторяется. Отай недолго служил своему князю. Был заговор при дворе князя, и несколько телохранителей погибли, спасая своего государя. Среди них оказался Отай. Когда ты вырос, тоже попал в дружину князя Буривоя, покуда в битве тебе не покалечили руку. Теперь, сказывают, твой сын будет нести службу в охране князя Гостомысла. Говорят, спас он нашего государя от стрелы врага подосланного? Знать, преуспел в деле ратном, коли князь ему самолично оружие, доспехи и коня подарил!
Её взгляд равнодушно скользнул по фигуре сына и остановился на внуке.
– Подойди ко мне, Рослав!
Молодой человек среднего роста и сухощавого телосложения приблизился к ней. По всему было видно, что он очень спешил явиться на зов отца и ещё не успел отдышаться. На вид ему можно было дать не более двадцати лет. Слегка вьющиеся тёмные волосы мокрыми прядями прилипли к потному лбу. Бледный цвет лица подчёркивали пышные чёрные усы с каким-то непонятным синим отливом, вызывающим удивление у окружающих, и ярко-голубые глаза.
Старческие крючковатые пальцы правой руки что-то долго искали под складками многочисленных одёжек, надетых на старуху.
Наконец облегчённый вздох известил всех, что поиски увенчались успехом.
На ладони Ингунн матово поблескивал массивный золотой перстень.
– Возьми его, внучок! Это прощальный подарок мне от молодого Буривоя при расставании, знак княжьей власти. Покажи перстень нынешнему старому князю, и он поверит, что ты его внук.
– Зачем так поступаешь, мать? Почему отдаёшь перстень Рославу? Ведь я – сын князя Буривоя! – Кужел встал напротив Ингунн.
– И что с того? Неужто хочешь занять место князя Гостомысла, законного сына князя Буривоя? Не смей даже думать об этом, иначе головы тебе не сносить! Не ровня мы ему!
– А Рослав?
– Какой же ты у меня глупый, сын! Так ничего и не понял! – старуха криво усмехнулась. – Князь Буривой чуток младше меня и, сказывают, сильно болен, а потому долго не протянет. Родной брат его князь Корлин сгинул давно в морях чужих и детей после себя не оставил… Князь Гостомысл тоже уже стар да в битвах изранен. Все сыны его полегли в сражениях, остались только дочери. И ни у одной нет детей мужского пола. Знаешь ли ты, что Кагель – сводный брат князя Буривоя и его наместник на реке Вине – тоже в летах больших. Сын и внук у него есть в Новогороде, ведомо мне о том, но прав на стол княжий они не имеют! Нет-нет! Не течёт в жилах их кровь князя Волемира и князя Буривоя! А потому нету прямых наследников! Так чего доброго и род княжий оборвётся! – голос её набрал силу и зазвучал громко и торжественно. – А вот твой сын и мой внук Рослав этот род продолжить может! Надобно только ему перед очами своего деда князя Буривоя встать да перстень тому предъявить!
– Как сделать-то это, мать? Ведь князь с дружиной на Вину уплыл! – Кужел озадаченно почесал затылок.
