Пожалуй, бабка была единственным человеком, к кому Рослав с самого раннего детства мог обратиться за советом, поговорить по душам, узнать что-то новое для себя. Жёсткая, а порой очень грубая в общении со всеми окружающими её людьми, она только к своему внуку проявляла чувство любви и заботы, щедро делилась с ним своими знаниями и огромным жизненным опытом. И всякий раз, заканчивая разговор, она повторяла:
– Скоро я переселюсь в мир Нави. Туда, где собираются души плохих людей. А вместо меня в мир Яви придёт новая жизнь. Её путь к свету будет пролегать через мрак и смерть. Мою смерть.
– Нет-нет! – обычно перечил бабке Рослав. – Ты попадёшь в светлый и прекрасный Ирий. Там всегда тепло, ярко светит солнце, цветами благоухают сады, вдоволь еды и питья. И все люди вокруг хорошие и добрые.
На что бабка неизменно с хохотом отвечала:
– Мою душу у врат Нави поджидают объятья бога Велеса – владыки мёртвых. Он уже давно приготовил для меня огненное чистилище!
Так она ему говорила.
И вот бабка умерла.
Всего в нескольких саженях от него в небольшой лодке, установленной на невысокую краду – погребальный костёр, сложенный в виде сруба из сухих брёвен, лежало тело Ингунн. Её душа должна была после сожжения тела переплыть разделяющую мир живых и мёртвых реку и воссоединиться со своими усопшими родственниками.
Женщины на противоположной стороне поляны затянули унылую жалобную песню. Слов её Рослав не мог разобрать.
Боковым зрением он увидел, как к погребальному костру приблизился Кужел. Отец вытянул руку и коснулся горящим факелом щепок, сложенных кучкой у ближнего угла сруба, поджигая их.
Вдруг кто-то сзади тронул Рослава за локоть, привлекая к себе внимание.
Позади него стояла пожилая женщина и протягивала горящий факел.
– Теперь ты, – произнесла она негромким, но твёрдым голосом. – Ступай!
Рослав вспомнил, что сначала близкие родственники покойника зажигают костёр, а потом уже все остальные жители посёлка должны подбрасывать в него дрова, щепки и всё, что горит.
Таков обычай.
Он медленно подошёл к краде, положил горящий факел под второй венец сруба и долго стоял рядом, глядя на морщинистое лицо своей бабки. Такое чужое и безжизненное.
Пламя начало охватывать верхние брёвна, касаясь бортов лодки, а лёгкий ветерок раздувал его всё больше и больше. И вот огненные языки взвились ввысь, пожирая не только древесину, но и человеческую плоть.
Почувствовав сильный жар, Рослав вынужденно сделал несколько шагов назад, невольно вклинившись спиной в толпу молодых женщин и девушек. Но обычных в таких случаях шуток и насмешек не последовало. Он увидел, что по щекам многих из них текли слезы.
Разворачиваясь, чтобы отойти в сторону, Рослав столкнулся лицом к лицу с той, которую не видел уже много дней.
Той, что предала его.
Бажена.
Длинные, чуть волнистые густые волосы цвета спелой пшеницы разметались по плечам, огромные серые глаза, как и прежде, смотрели дерзко и призывно. Но это была не его прежняя добрая и ласковая Бажена.
Рослав отвёл взгляд от девушки и направился к группе мужчин, среди которых был Кужел. Молча встав за его спиной, он приготовился к долгому ожиданию. По древнему обычаю надлежало думать об умершем человеке, душа которого переселяется в Ирий.
Огонь давно погас, солнце прошло половину своего пути по небу, а люди всё стояли вокруг остывающего кострища.
Наконец, окинув взглядом поляну, Кужел громко произнёс:
