Как бы со стороны он снова увидел себя молодым и сильным, стоящим на коленях перед холмом над могилой жены, такой юной, прекрасной и любимой. В тысячный раз перед ним возникла картина, как Милена подняла на дыбы лошадь и своим телом прикрыла их с маленьким сыном от стрел убийц, поджидавших княжескую чету на опушке леса. Подоспевшая охрана из гридей, осознавая свою вину за смерть княжны и предчувствуя неизбежность сурового наказания от князя Волемира, на куски порубила стрелков.
Прискакавший отряд воинов во главе с Борутой прочесал близлежащий лес в поисках вражеских засад, но их больше не было.
– Видать, подослали только этих трёх убийц! Жаль, что никого из них гриди не оставили в живых! Если не узнаем, кто их послал, князь с нас шкуру спустит! – Борута в задумчивости разглядывал трупы.
– Да что тут узнавать? Этих троих я часто видел с Кочебором. Они все из отряда Борая! – один из прибывших воинов склонился над распростёртыми на земле телами.
– Так вот оно что… Борай решил отомстить княжичу за унижение своего племянника на поединке и за потерянные земли? А может, он уже на власть самого князя Волемира покушается? Эй, десятский! Отправь кого-нибудь за подводами. Надо тела в Новогород перевезти. Пусть ими тиуны княжьи займутся. Да видоков найдут. Тех, которые убиенных в лицо знают и подтвердить смогут, что они из окружения Борая.
– А с княжной что делать будем?
– Соорудите из молодых деревьев носилки и пусть гриди несут княжну на руках до самого Новогорода! – Борута гневно потряс кулаками. – Сия ноша станет их позором до конца дней! Где ж это видано: полтора десятка телохранителей не смогли уберечь охраняемых людей, а сами все живы остались!
Громкие крики и ругань ещё долго сотрясали воздух, вызывая оторопь у окружающих гридей.
Буривой помнил, как Борута с большим трудом оторвал его, убитого горем, от холодеющего тела Милены, посадил на коня, сам вскочил в седло, посадил перед собой на луку маленького Гостомысла и два всадника в сопровождении сотни воинов помчались вдоль опушки леса в сторону города.
Ко всеобщему удивлению князь Волемир, узнав о случившемся, не впал в ярость. Он вышел в гридницкую, обнял за плечи внука, прижал к груди его голову и тихо произнес:
– Гибель любимой жены, да ещё такой молодой, – страшная потеря! Но ты остался не один! Не забывай о сыне, рождённом Миленой. Да и я не в стороне от тебя! Мы с Гостомыслом – твоя семья! Трое мужчин – трое князей. У тебя будут ещё жёны. Много. Сколько захочешь. И другие дети. Но Гостомысл – первенец, а я – его родной дед. Помни об этом всегда, внук!
По мановению руки князя Волемира к Буривою подскочили Борута и несколько гридей. Они подхватили его под руки и повели в трапезную. Вслед им нёсся громкий княжеский голос:
– Не покидайте его ни днём ни ночью! Отвлеките от грустных мыслей! А я пока людей своих за Бораем пошлю. Не явится сам, на аркане приведут!
Так это было много лет тому назад.
А теперь…
Чья-то рука легонько тронула князя за плечо, вынуждая вернуться из далёкого прошлого обратно в суровое настоящее.
– Княже, к тебе Довбуш пришёл, поговорить просится. Чую, мучают его думы разные о крепости, сыне своём, людях из племени. Примешь его али как? – верный Борута по-прежнему пытался оградить своего князя от ненужных, как ему казалось, встреч и разговоров.
– Пусть войдёт! Он наш друг и союзник, негоже держать человека на дворе.
