– Хоть и староста ты в посёлке, главный человек, но ничегошеньки не знаешь! – старуха зашлась в мучительном кашле. – В Новогород поутру гонец прибыл от посадника Кагеля. Рассказал он, что нагрянули на Вину разбойники-викинги. Много, ох как много их под стены Холма пожаловало на драккарах своих быстрых. Страшное поражение потерпели там князь Буривой и брат его Кагель. Сам князь с остатками дружины на лодьях сбежал вниз по Вине на острова Поднебесные, дабы за толстыми каменными стенами старой крепости отсидеться. А посадник помощи у князя Гостомысла попросил. Он знает, что в своём Холме долго не продержится.
– И что же теперь будет?
– Князь Гостомысл клич кинул, дружины свои и люд воинский собирает, лодьи к походу готовит. На все сборы два дня дал. Вот потому поезжай-ка ты немедля к родичу своему Родогору, расскажи ему всё, что от меня узнал. Человек он неглупый, враз всё поймет да помощь посильную окажет.
– Какую помощь? Неужто наш родич поперёк князя пойдёт?
– Не о том ты думаешь, Кужел! – поморщилась Ингунн, принимая от внука чашу с вином и дрожащей рукой поднося её ко рту. – Две лодьи с воинами должен Родогор от своего племени князю для войны снарядить. И сам ими командовать. С ним вместе вы с Рославом в поход отправитесь, а там, глядишь, случай удобный подвернётся князю Буривою на глаза попасть.
Холодный и пронзительный взгляд старухи неожиданно потеплел. Яркие синие глаза с любовью и нежностью остановились на лице Кужела.
– Вот и всё, сын мой! Прости, что не смогла вырастить из тебя великого воина. Но я всего лишь слабая и беззащитная женщина. А твой отец, твой настоящий отец, никогда не знал, что ты есть на свете… Больше в этом мире меня ничто не держит! С похоронами не затягивай, управься до отплытия! Впереди у вас много своих дел. Откладывать их нельзя. Плакать над моей могилой не нужно, слёз не выношу! – тихий звук её голоса перешёл в свистящий шепот. – А ты, Рослав, стань настоящим князем! Сделай это для меня! Верю, что сможешь.
Тело Ингунн дёрнулось, слегка наклонилось вбок и медленно сползло вдоль стены, вытягиваясь на топчане.
Глиняная чаша с вином выпала из старческой руки, и рубиновая жидкость, похожая на кровь, растеклась по утоптанному земляному полу.
Солнце медленно вставало над лесным массивом, прогревая успевшую остыть за ночь землю.
Захлопали входные двери, послышались людские голоса, потянуло дымком с запахами пищи. Посёлок пробуждался ото сна.
Призывный и размеренный звук металлического била, знакомый каждому жителю, разнёсся по всей округе, созывая на загодя объявленный обряд погребения.
Всё пришло в движение.
Он не любил и сторонился таких обрядов. Нет, страха перед покойниками Рослав не испытывал, только постоянно ловил себя на том, что где-то внутри появлялось неприятное чувство беспокойства и раздражения, подавить которое в себе молодой человек никак не мог. Да и сами обряды вызывали у него отторжение и злость.
Вот и теперь он, стоя в людской толпе на окраине посёлка на отведённой для сожжения и захоронения мёртвых большой поляне, внимательно наблюдал за собравшимися жителями и действиями женщин – распорядительниц похорон. Сердце его сжималась от горького чувства пришедшей беды, предотвратить которую было невозможно.
В последний путь провожали не просто женщину, а первую возлюбленную князя Буривоя, мать его сына, бессменную правительницу посёлка.
