И напоследок я обратила внимание на волосы – судя по фото, короткую стрижку он не любил.
* * *
Чем бы я ни занималась на следующий день, мои мысли улетали в больницу. Сегодня вечером Ирина с мужем должна прийти к Роману. Я вспоминала нежный мягкий голос в трубке и молилась, чтобы их встреча прошла хорошо.
А когда в восемь вечера на экране высветился телефон Ирины, я внутренне сжалась. Какие новости принесет этот звонок?
– Камилла, добрый вечер, – голос был все такой же бархатный, это вселяло надежду. – Мы едем из больницы, и я решила позвонить вам.
– И как прошла ваша встреча?
– Только, Камилла, если я вам докучаю и у вас свои заботы, скажите, я не буду беспокоить. А то мне как-то неудобно. Мы для вас чужие люди, и зачем вам наши проблемы.
– Нет, что вы, Ирина. По правде говоря, я весь день о вас думала. Так как вы сходили?
– Очень волновались. Мы не знали, как Рома примет нас. Но вы бы видели это. Когда он нас увидел, то расплакался. Да что там говорить, мы с мужем тоже рыдали. Я обнимала и целовала его как маленького. Сказала, что с больницы он едет к нам, и больше я его не потеряю.
– А он?
– Сказал, что подумает, – по голосу я чувствовала, как Ирина улыбается. – Но я уже чувствовала, что это не тот гордый человек, который полгода назад ушел в неизвестность. Потом мы с ним еще разговаривали. Знаете, Камилла, мне хотелось спросить у него, почему он так поступил с нами, почему причинил такую боль, но я сдержалась. Пусть пройдет время, пусть он сам все поймет. А мы будем просто его любить и поддерживать.
– Это мудрое решение.
– Еще Рома спросил, откуда мы узнали о нем. Я рассказала про тебя.
– И как он отреагировал?
Ирина замялась, я чувствовала, что она старается подобрать слова.
– Немного резко.
– Вы можете рассказать, я не обижусь.
– Мне бы, конечно, не хотелось это говорить. Но он сказал, что вы уж слишком лезете в его жизнь.
Я ожидала такого, но все же услышать это оказалось неприятно. Внутри во мне все сникло – погас слабый фитилек.
– Камилла, только ты не принимай его слова близко к сердцу. Рома всегда был довольно вспыльчивым человекам, а сейчас нервы совсем сдают. Он потом говорил, что благодарен тебе за доброту, за то, что не закрыла перед ним дверь, за стакан теплого молока.
– О, он помнит про молоко?!
– Да, помнит. Поверь, он благодарен тебе. Его разозлила записка, которую ты оставила. Я прочитала ее и поняла, что должна ему объяснить, почему ты так написала.
– Как он это воспринял?
– Ничего не сказал. Вообще.
– Ирина, я рада, что вы встретились с сыном. Пусть Бог благословит вас и его.
Положив трубку, я заварила себе горячий шоколад, накинула на плечи рождественский плед и забралась на диван с ногами. Вот и все. Моя миссия в этой истории закончилась. Я решила, что больше не буду заходить к Роману в больнице – не хочу навязывать свое общество, не хочу вмешиваться в его жизнь. От чего-то мне было грустно и холодно. Я еще плотнее укуталась в плед и отпила тягучий сладкий напиток.
* * *
Вечером следующего дня позвонил неизвестный номер.
– Алло. Камилла? Это Рома.
Неожиданно.
– Добрый вечер! – я отложила тряпку, которой протирала зеркала, и села.
В мыслях пронеслось: «Неужели скучно, когда никто не вмешивается?» Но я быстро отогнала эту мысль и сосредоточилась на разговоре.
– Я хотел поблагодарить тебя. Ты ведь спасла меня.
– Ты уже благодарил, все хорошо, – я вспомнила его «спасибо» на выходе из палаты.
