Первый на точке получал ранг тау, или, что почти никогда не случалось в отношении рядовых – сигму, следующие двое – ипсилон, четверо – фи. Остальные шесть становились обладателями хи, последняя тройка покрывалась позором в глазах тех, чьей мечтой было сделать карьеру пилота и становилась облегчением для кого-то, кто так и не подвергся влиянию Стелы и мечтал быть наименее связанным с военным пилотированием.
Элиот попал в последний поток «восемь против восьми» и был определен к сложной исходной позиции со множеством перекрестков.
По сигналу шлагбаум был поднят – и Голиаф номер двенадцать, уже выдержавший до этого прохождение с другим пилотом Шестнадцатой группы на борту, ринулся вперед вместе с нынешними соперниками.
Позади что-то свистнуло.
Элиот коротко выдохнул, не отрываясь от карты в визоре. Ключевой, сложнейший момент стратегии, которую он разработал за несколько секунд до, впервые увидев план лабиринта, был ухвачен.
Его Голиаф, сделав с места огромный прыжок, избежал попадания на линию огня противника: тот помедлил какую-то сотую секунды, достигнув первого углового соединения кратчайших путей к точке.
Элиот с самого начала планировал избежать этого угла, и своевременный опасный маневр позволил ему двигаться по другой ветке.
Но расслабляться было нельзя, поскольку таким образом Рей добровольно избрал рискованный приоритет скорости.
Несколько секунд – и новый перекресток.
На этот раз перестрелка неизбежна.
Оба запястья Элиота перебинтованы от перенапряжения, столько энтузиазма он прикладывал к тому, чтобы успеть заменить им талант в меткости за эти пять лет, пока его показатели не стали идеальны.
И все-таки стрельба не была его призванием.
Ему нравилось заставлять Голиафа быть в движении, ему нравилось жить его телом и смотреть его глазами. Вот почему во всей Стеле в важнейшей дисциплине – маневренности, как и в ближнем бою, Элиоту не находилось равных.
Тем не менее чисто на этом показателе в лабиринте продержаться невозможно.
Он стреляет первым из пушек обеих верхних конечностей, и в ответ справа открывается вражеский огонь.
Его первый конкурент идет дальше, повесив своего одногруппника и Элиота друг на друга.
Рей сжимает зубы, на миг отступает за угол и через секунду снова стреляет. Попадание в одну из пушек врага – значит, сымитированный выход её из строя.
Но и тот не остается в долгу. Элиот отброшен назад яростной очередью из рабочей руки противника.
Уже четыре секунды длится борьба за единственный выход из этого треугольника, пока тот, кого Рей оставил позади на первых порах, идет вперед.
Сейчас или никогда.
Перекат, стойка, мощный заряд в машинный отсек соперника – и бег без оглядки в длинный тоннель.
Шестизначный секундомер в визоре строчит обнадеживающе.
Три, два, один…
В этот момент он вырывается вперед и опережает первого противника на целых два перекрестка, срезав путь.
Выстрел, еще один – но к счастью не навстречу, а со стороны.
Это новый соперник, который, очевидно, наткнулся на кого-то из Шестнадцатой группы неподалеку от развилок и вынужден изменить тактику.
Голиаф Элиота делает кувырок ниже линии огня и одновременно стреляет назад по помехе по ногам.
Сложный элемент выполнен безупречно, без замедлений.
Еще перестрелки, угол – Голиаф номер двенадцать отбрасывает мощным движением одной верхней конечности авантюриста, который срезал путь напролом.
Направо. Налево, левее, перекресток – и сердце пропускает удар.
