Юли не прониклась пониманием ситуации.
– Фи, какая ты скучная! Будешь так рассуждать, всю жизнь проживешь по средствам.
Неожиданный выпад, грубый. Каждый занимает в этой жизни свою комфортную нишу, и никому не нравится, когда его выбор критикуют.
– А мне не по средствам не надо.
Маленький ротик насмешливо искривился:
– Меня когда-то Монтегю обхаживал. Колоритный такой старикашка, не жадный.
– Тот самый, который…
– Угу. Наследство в полмиллиарда Юрочке отписал, а мог бы оставить мне, будь я пошустрей и побеспринципней. Тоже так рассуждала: не мое, мне не надо. Видишь, как подло все обернулось?
– Не у каждой свой Монтегю в кармане.
– Но кое-кто не умеет пользоваться счастливым случаем. Если Смольков и Штуцер примутся за тебя всерьез, пробы в сериал обеспечены. Они на этом имеют, не забывай.
– Юль, мне ваши пробы в бока не уперлись. Мой любимый мужчина, мой ребенок – самое лучшее, самое дорогое, что у меня есть.
И сразу же пожалела о нечаянной откровенности. На изуродованном лице мелькнула досада. А может быть, зависть?
– Я твоего ненаглядного помню. Красавчик черноглазый, темненький такой. И любит тебя, сразу видно.
Она разглядывала мужчин, занимая скамью подсудимых?
– Черненький адвокат Беркутов, мы часто сидели рядом.
– Беркутова знаю, он меня вытащил. А Молодцев – темно русый, с легкими залысинами. Подтянутый, гибкий, в меру накаченный. Мне нравится такой тип.
Дразнит, пытается пробудить во мне ревность? Не удивительно, что подруги от примадонны бегут.
– Познакомишь с супругом?
– Нет.
Девушка радостно рассмеялась:
– Вот это и клево, хоть кто-то меня боится. Девчонки от меня парней прятали, знали, что уведу.
– А ты уводила?
– Конечно. Тонизирует, как утренняя пробежка. Понимаешь?
– Где уж мне.
– Ну да, извини.
Тфу ты, дрянь. И что я с ней валандаюсь?
– Меня вчера Анжелка с бой-френдом своим оставила на целых полчаса.
– И как?
– Взаимно. И я ему не уперлась, и она ничего не заподозрила. А я проревела весь вечер.
Потеря потерь – чужого жеребца не объездила.
– Это имеет значение?
– Имеет! Я никогда не была доступной, но мне нравилось подавать парням надежду. Сразу многим парням, чтоб рядом крутились, чтоб влюблялись, страдали, цветочки носили.
– Тонизируют, как удары по заднице?
– Что?
– Во время оргазма шлепки ладонью по ягодицам. Не пробовала?
Девушка кинула в мою сторону долгий взгляд, машина вильнула к тротуару.
– Надо попробовать, двигай за мной. Из этого кабака одной уйти невозможно.
Вот тебе и довезу, ужином накормлю, одиночество скрашу, ночевать оставлю. Неподалеку грустил невостребованный таксист. Как раз кстати.
– Пожалуй я обойдусь.
– А Молодцев твой, думаешь, обходится?
Нарочитый удар, болезненный. Приходится отвечать.
– Мой Молодцев, Юля. Только мой. И что бы между нами ни случилось, обсуждению с посторонними не подлежит. За благие намерения спасибо.
Отстегнула ремень, аккуратно прикрыла за собой дверцу. Прохладный ветер с реки покрыл мурашками кожу. Только не плакать. Только не думать, только не признаваться себе, что эта озлобленная девица, рассуждая теоретически, вполне может быть права.
