Анфиса подмигнула и, подпрыгнув с пола, провела ладонями по своей талии, покрутившись перед трюмо.
- Я подумаю.
За дверью послышался недовольный голос бабули.
- Все, мне пора, приходи!
- Ладно.
Выпроводив Мартынову, иду обратно на кухню.
- Ты полы вымыла?
- Конечно, - отвечаю, вытеснив ее от плиты и помешав молоко железной ложечкой.
- Отец обещал приехать завтра.
- С этой своей?
- Марина, ты знаешь…
- Я знаю, просто не могу свыкнуться.
- Он еще не старый мужик, ему нужно жить дальше.
- Я все понимаю, бабушка. Все понимаю.
Со смерти матери прошло чуть меньше двух лет, а отец уже нашел себе новую пассию. Елена, врач-онколог, они познакомились в больнице, где лечилась мама, и иногда мне кажется, что их шашни начались еще тогда. Не могу об этом думать, стискиваю пальцы в кулаки. Отец тяжело перенес смерть мамы, и возможно, не оправился до сих пор. Не знаю, кто для него эта женщина, носовой платок, жилетка, или он действительно что-то к ней чувствует…
Отец с матерью были вместе со школы, поженились, когда маме было семнадцать, ее родители подписывали разрешение на заключение брака. После еще десять лет мотались по гарнизонам. Отец был военным моряком, а я поздним ребенком, до меня у матери случилось три выкидыша, это сильно подорвало ее здоровье. Когда я родилась, папа уже был при звании, сейчас же он и вице-адмирал, и первый заместитель главнокомандующего ВМФ. Серьезный человек, у которого ни на что нет времени. Даже на собственную дочь…
Мама была рядом с ним всю свою жизнь, но, несмотря на его успехи в работе, не переставала заниматься карьерой. Сразу после родов она продолжила играть в театре. Вся ее жизнь напоминала хорошо поставленный спектакль. Она всегда отыгрывала так, словно в последний раз…
Я не очень помню родителей в те времена, когда была ребенком. Сначала меня воспитывали няньки, потом отец решил, что будет лучше, если я отправлюсь жить к бабушке. Так и случилось, я переехала в небольшой город в пятистах километрах от Москвы, а родители продолжили строить карьеру.
Поджав губы в такт своим мыслям, я чуть не проворонила момент, когда закипело молоко. Вздрогнув, убавила огонь, высыпая ячневую кашу в кастрюльку.
- Скоро будет готово.
Бабушка одобрительно кивнула, выглянув из-за развернутой газеты, и вновь принялась за чтение, поправив на носу очки.
Помешивая крупу, я задумалась о Сашке. Когда мы учились в школе, от Доронина пищали все девчонки, которых я знала. Многие из этих дам терпеть меня не могли, я ведь вечно таскалась за Саней следом, так пошло с детства, он стал первым человеком, с которым я познакомилась в этом городе. Помню, как его друзья надо мной издевались, обзывали и угрожали у Сашки за спиной, чтобы я больше к ним не приходила. Правда, я сразу же ему на них настучала, после они меня не трогали, видимо, получили люлей. Я всегда воспринимала Доронина как старшего брата, а когда выросла, окончательно поняла, что с ним мне ничего не страшно.
Я верила и верю в нашу дружбу, как во что-то священное, настоящее, когда у тебя есть человек, с которым ты можешь быть собой. Анфи вечно меня к нему ревновала и устраивала скандалы, я же, в свою очередь, ограждала ее от него, чтобы после она не лила в подушку слезы. Доронин не был милым и прилежным парнем, он был бабником, а Анфиска этого не понимала, твердя мне, что с ней он остепенится, ведь она та самая. Наивная.
