Расспрошу, пожалуй, еще раз Бантика и попробую разговорить старушку.
Я замерз окончательно и отправился в мастерские. Там, присев у теплой печурки, чтоб хоть немного обсохнуть, я доделал клетку для Бантика, и до обеда занимался своей работой. Собачки и ослик мне помогали. Время шло незаметно.
Меня отвлек Бормот, который радостно сообщил:
– Слушайте: дождь почти перестал. Мы – за дровами!
Он не унывал никогда, даже непогода не портила настроение добряку. Ослик взял тележку, при этом распевая веселую песенку:
Погода, что была вчера,
Дарила солнце и тепло.
Я дни люблю и вечера
Когда уютно и светло.
На ужин мы пришли домой,
А там сюрприз нас ждет!
Теперь живем мы со змеей,
Которая ползет!
Бормот частенько возил дрова с окраины леса в тележке, научившись самостоятельно впрягаться в нее. Посадив собачек в повозку, ослик резво покинул мастерские. Трудились они слаженно, собирали толстые ветки, куски коры, одним словом, то, что можно сжечь. Через пару часов они вернулись как раз вовремя: я закончил свою работу, и, сложив привезенные осликом и находчивыми собачками дрова, вместе с ними и осликом отправился на обед.
И, как в песенке пелось, «сюрприз нас ждет»! Из-за дождя Лапка, Мерзлик, Царап, Спица и, по всей видимости, Бантик, провели утро в доме и времени зря не теряли – приготовили замечательный обед. Вначале подали суп с фасолью, луком и грибами, потом – пирог с морковью, салат из капусты, запеканку и большую миску яблок для Твердолоба. Да, праздничный обед в честь новичка удался на славу! Длился он дольше обычного: еды на столе стояло достаточно – рука невольно тянулась за очередным лакомством.
Утолив голод, я пил чай и наблюдал за Спицей, которая подкладывала вкусненькие кусочки Бантику.
После такого пира пришлось присесть отдохнуть у печки, тем более, что моя одежда все еще не просохла. Бормот тоже промок во время похода в лес. Теперь он, поворачиваясь то одним боком, то другим к горячей печке, сушил свою коричневую шкурку. Твердолоб устроился возле нас и вкрадчиво спросил:
– Что делали все утро? Чего намокли?
– Ого! Прогресс! – пробормотал ослик.
Он прав: вообще-то Твердолоб должен бы спросить: «Где гуляли?» или «Где прохлаждались?», а то, что конь заметил, как мы намокли – совсем удивительно. Но эта загадка просто объяснялась: Твердолоб наелся, пришел в хорошее расположение духа, а его хорошее настроение рождало желание общаться, поэтому разговор конь начинал вполне миролюбиво.
– А ты что делал? – спросил ослик.
– Я-то? А вы?
– Бормот таскал дрова из леса, а я чинил ремень на тележке, что тебе живот натер, – ответил я.
– А промок ты почему, если сидел в мастерской?
– Ну, Твердолоб! Детектив! – заметил Бормот.
– Чего? Не лезь, Бормот, со своими словечками, – отмахнулся конь.
– Почему наши персоны тебя так интересуют? – не сдавался ослик.
– Говорю же, отстань!
– Ну, хорошо, хорошо, – Бормот повернулся к огню мордочкой, и нам с конем пришлось лицезреть коричневый зад, украшенный красивым, но немного мокрым хвостиком с кисточкой.
– Часовник, слушай! Хочу кое-что рассказать, – Твердолоб перешел на шепот.
– В чем дело?
Твердолоб несколько боязливый и подозрительный. Я это знаю, но на душе становится неспокойно каждый раз, когда слышу: «Часовник, слушай…» Сам не знаю, почему.
– Я тоже не сидел без дела. «Все утро наблюдал», – таинственно прошептал конь.
– Да, дорогой Твердолоб, ты делал трудное дело, – не удержался я.
