Когда закрываю глаза, передо мной снова и снова всплывает картина – бабушка теряет сознание, моя паника, скорая, госпиталь. Сердце пропускает удары, когда я вспоминаю, как легко могло быть иначе. Как мы могли опоздать.
Щелчок двери заставляет меня вздрогнуть. Поднимаю голову и вижу новую медсестру, молодую женщину лет тридцати с каштановыми волосами, собранными в низкий хвост. На её бейджике написано «Рэйчел Монтгомери».
– Доброе утро, – её голос мягкий, но уверенный. – Ты, наверное, Лилиан?
Медленно киваю.
– Ты ночевала здесь?
– Да, – мой голос хрипит, и я прочищаю горло. – Мне разрешили.
– Знаю, Ханна мне передала, – кивает Рэйчел, подходя ближе. Её взгляд скользит по мне, и в уголке её губ появляется тонкая складка. – Ты вообще ела хоть что-нибудь?
– Я… – я хочу сказать, что всё в порядке, но мой желудок в этот момент выдаёт предательский спазм. К горлу подступает тошнота, и я судорожно сглатываю, стараясь не выдать свою слабость.
– Так и думала, – вздыхает медсестра. – Лилиан, тебе нужно поесть. Если ты свалишься в обморок от голода, твоей бабушке это точно не поможет.
– Я не голодна, – упрямо возражаю я, сжимая руки в кулаки.
– Это не обсуждается. – В её голосе звучит твёрдость, но он не становится грубым. – Кафе на первом этаже. Возьми что-то лёгкое – йогурт, овсянку, тосты. Тебе не нужно много, просто что-то, чтобы твой организм не отказал. Я прослежу, чтобы ты ушла туда прямо сейчас.
Я хочу поспорить, но понимаю, что в её словах есть смысл. Неуверенно встаю, чувствуя, как подкашиваются ноги.
– Ладно… Я схожу.
Рэйчел кивает, явно довольная, и я нехотя направляюсь к выходу.
Кафе на первом этаже госпиталя заполнен слабо, всего несколько человек сидят за столиками, пьют кофе из пластиковых стаканов. Я стою у стойки и смотрю на меню, но ни одно блюдо не вызывает аппетита.
– Что-нибудь брать будете? – устало спрашивает парень за кассой.
– Эм… Да. Йогурт и тост, – выдавливаю я.
Через минуту он протягивает мне поднос. Сажусь за столик у окна, но еда кажется безвкусной. Тост сухой, йогурт холодный, но мне удаётся заставить себя съесть хотя бы половину.
Возвращаюсь в палату, чувствуя ту же слабость, но теперь уже без головокружения. В теле по-прежнему ломота, но еда хотя бы немного вернула силы. Глубоко вздыхаю, пытаясь убедить себя, что станет легче. Но как только открываю дверь, все мысли о собственном состоянии исчезают – я замечаю, что бабушка очнулась.
– Бабушка! – я замираю на месте, прежде чем бросаюсь к ней.
Она слабая, её глаза кажутся мутными, кожа ещё более бледной, чем вчера. Но она улыбается.
– Лили… – её голос тихий, едва слышный. – Ты здесь…
– Конечно, я здесь, – шепчу я, сжимая её пальцы. – Как ты себя чувствуешь?
– Как будто по мне проехался поезд, – она чуть усмехается, но тут же устало закрывает глаза. – Но… ничего. Я ещё не собралась покидать этот мир, дорогая.
Слабо улыбаюсь, хотя внутри всё сжимается от страха.
– Лили, мне нужно попросить тебя кое о чём… – бабушка внезапно открывает глаза и смотрит на меня с такой серьёзностью, что у меня перехватывает дыхание.
– Конечно, о чём угодно, – киваю я.
Она делает паузу, её пальцы чуть дрожат на простыне, а губы сжимаются в тонкую линию, словно она борется с внутренним напряжением. Её глаза на мгновение закрываются, как будто она собирается с силами, прежде чем говорит:
– Найди… Генри Ривза. Он мой старый друг. Я не видела его двадцать лет… но мне нужно, чтобы ты связалась с ним. Срочно.
