– Тамася, ты Маню не видела? – вместо ответа спросила Анна.
– Не-а, – покачала головой девочка. – А её что – дома нет?
– Нет, – растерянно подтвердила женщина. – Ты спроси у своих братьев, – попросила она, – может, они её, где видели?
– Сеня! Женя! Илюша! – обернувшись, крикнула Тамара вглубь комнаты, – вы Маню не видели? В окне тут же показались улыбающиеся рожицы трёх Тамариных братьев.
– Нет, не видели, – радостно сообщили они. – А вы у Гриши спросите, может, она к нему пошла? – посоветовали они.
Тамася стремглав выскочила за ними во двор.
– И я с вами, тетя Анна, – попросилась она. Тамара была красивой караимской девочкой с длинными чёрными, как смоль волосами, и озорными, по-восточному удлинёнными миндалевидными глазками. Её тётя, после смерти своего брата взявшая содержание всей его большой семьи на себя, была превосходной портнихой и наряжала девочку во всё белое, за что во дворе её прозвали «муха в сметане». Белые платьица выгодно оттеняли смуглое личико девочки и блестящие, аккуратно заплетённые чёрные косы. Все события, которые происходили во дворе, Тамара принимала близко к сердцу и активно в них участвовала.
Гриши дома не оказалось, а его мать, госпожа Вальтер, сообщила им, что он полчаса, как ушёл с Амалией Карповной на базар за рыбой.
– Но Маню, мы сегодня не видели, – уверила она их.
– А вам Джульетта случайно не попадалась? – в свою очередь озабоченно спросила она Анну. – Представляете, взяла себе моду гулять сама по себе: захотела – пришла, захотела – ушла, – с осуждением заметила она. – Как какая-то уличная собака, просто позор, честное слово. Анна молча покачала головой.
– Дождётся, что мы её вообще больше одну отпускать не будем, – громко пригрозила госпожа Вальтер, будто непослушная Джульетта была где-то рядом и могла слышать её угрозы.
– А вы зайдите в больницу, – посоветовала она, – может, Маня к Якову забежала?
– Дяди Якова нет в больнице, сегодня ведь Рош ха-Шана, – напомнила Анна. – Он с утра ушёл в синагогу.
– Ой, извините, я и забыла! С Новым годом вас, Анна, – поспешила поздравить её госпожа Вальтер. Население больничного двора представляло собой смесь различных национальностей и, соответственно, вероисповеданий: здесь жили поляки, немцы, евреи, молдаване, караимы, греки, русские и украинцы. Праздник для одних был праздником для всех, потому что в этот день принято было приглашать соседей, и во дворе праздники плавно переходили один в другой.
– Слушайте, а чего мы тут гадаем? – встрепенулась вдруг Тамара. – Маня, скорее всего, в лицей побежала, Лёнчика проведать. Не было её сегодня, – хмуро возразил Володя, – я только что оттуда.
Все помолчали. Анна не на шутку забеспокоилась. Девочка у неё, конечно, самостоятельная, но не могла же, она взять и, не спросившись, уйти из дома, зная, что сегодня праздник, который следовало проводить в кругу семьи!
– Знаете что, – опять вмешалась жена аптекаря, – а может, она ушла с Яковом Натанзоном в синагогу? Все выжидающе уставились на Анну, и та с облегчением вздохнула: ну, конечно же, как ей это сразу не пришло в голову! Конечно же, в синагогу!
– Спасибо, что вы мне это подсказали, уважаемая госпожа Вальтер, – сердечно поблагодарила её Анна – мне и самой следовало бы об этом догадаться, а то я уже начала беспокоиться. Мы с Володей пойдём домой, а вы, если увидите Маню, передайте ей, что дома её ждут, пусть нигде не задерживается.
