Какое разочарование ждёт наследницу, которая оказалась заложницей ситуации в плену влечения собственного организма! А ведь были более достойные и компетентные претенденты...
Если Тогрис цу’лЗар порядочный империанин, а не корыстный (и далее по списку), то обязан сбить возникшую у наследницы привязку к нему...
Императора следует выбрать снова, с учётом обстоятельств...»
— Сволочи! — безапелляционно заявляю, с досадой отворачиваясь от экрана. — С этим можно что-то сделать?
— Что тут сделаешь? — Ваймон пожимает плечами, выключая вильют. — Найти первоисточник этих сплетен сложно, все валят друг на друга. Мол, перепечатывают инфу. А она с каждым разом наполняется всё более неприглядным смыслом.
— Но ведь это неправда!
— Разумеется. Тогрис действовал правильно, с учётом возможностей и обстоятельств. Сомневаюсь, что, будь на его месте кто-то другой, результат чем-то отличался. Но, по всей видимости, есть те, кому выгодно иное видение ситуации.
— И я даже знаю, кто это может быть... — зло цежу сквозь зубы, вспоминая, с каким презрением смотрел на Тогриса «мудрый» Хэйрас Навин ли’Тон. С него станется подстегнуть сплетни, чтобы получить второй шанс стать императором.
Жаль только доказать это невозможно. Зато можно принять к сведению и учесть в разговоре с томлинцем. Наверняка мой суженый не в восторге от такого «признания» его заслуг.
Встреча с той, что на выданье, превращается в…
Свиданье
«Не в восторге» — это мягко сказано. В унынии, в депрессии, в состоянии безысходности... Вот куда более подходящие эпитеты для того, кто сейчас сидит рядом со мной и молча смотрит в голубую даль. На небо, привычно чистое и прозрачное. На далёкий горизонт, исчезающий в белёсой дымке. На те самые волны, в которые когда-то с таким азартом бросал камушки...
Ну да, сидит он вовсе не на скамье, а в специальном кресле. Молчит потому, что собирается с духом, чтобы признаться в том, что я уже знаю. И угрюмость понятна — это я обо всём узнала буквально вчера, а Тогрис под прессингом несправедливых высказываний уже несколько недель находится. Причём, свалились они на него, едва он в себя пришёл после ранения. Тем и объясняется пессимистичный настрой мужчины. Но всё равно он мне не нравится.
А раз не нравится, значит... Значит, будем исправлять!
— Я действительно стала привлекательнее? — начинаю издалека. Вернее, с той единственной точки опоры, что имеется в моём распоряжении. Ведь кроме фразы «вы изумительно выглядите, фисса Идилинна», Тогрис мне пока ничего не сказал. Да и я не считала нужным болтать при телохранителе, который катил кресло с томлинцем от выезда на смотровую площадку, где мы встретились, до скамьи. Зато теперь, когда военный ушёл, оставив нас наедине, молчать я не собираюсь.
— Действительно, — выдержав пусть небольшую, но всё же паузу, отвечает Тогрис. — Боюсь даже представлять, в какую красавицу превратитесь к своему совершеннолетию.
Комплимент? Да. Но тон... Всё тот же депрессивный. И в глазах тоска. Словно мужчина заранее знает, что ему моя красота не достанется. А вот я уверена в обратном.
— Может, и к лучшему, что не представляете. Значит, я вас приятно удивлю. Вам ведь наверняка снова долго придётся отсутствовать: лечиться, на своей планете побывать, чтобы способности не снизились. Да и вникать в дела империи тоже нужно. А когда прилетите, получите приятный сюрприз!
— Идилинна, мы с вами... — начинает томлинец, видимо всё же решившись, но я его перебиваю, не позволяя всё испортить.
