Неожиданно раздался свистящий вдох ребёнка, а вслед за ним короткое икание, немедленно перешедшее в громкий рев. Оставив мальчика громко плачущим в руках трепящих и гладящих его женщин, Колючка обессиленно опустилась на пол. Мышцы отказывались служить ей, и даже если бы в эту самую секунду ей грозила смертельная опасность, она не смогла бы подняться на ноги.
Стоящий на коленях рядом с мальчиком Абдалла, не веря своим глазам, переводил взгляд с ребенка на неё и на выкатившийся шарик курута.
9. Глава 9
Первым делом, убедившись, что с ребёнком все в порядке, Абдалла взял Колючку за обе руки и, приподняв с пола, аккуратно усадил на горку одеял. Погладил ее по волосам и, умильно улыбаясь, произнес.
– Ай, хорошая какая. Сами ангелы тебя послали!
Та бессильно улыбнулась.
– Чай хочешь пить? – спросил он, зазывающе наклоняя голову вбок.
– Да… – кивнула Колючка, не в силах отказаться.
– Чай дайте ей сейчас же! – скомандовал он женам.
Пока вокруг суматошно готовили чай, хозяин с улыбкой на пол лица, превратившей его глаза в маленькие щелочки, разглядывал колючку.
– Абдалла – молодец! – наконец сообщил он. – И ты тоже – молодец. А уж какой молодец ангел, который тебя сюда послал, вообще слов нет. Все мы – молодцы. Я сразу почувствовал, что тебя нужно брать. Не ошибся. Я никогда не ошибаюсь. Ты сама в этом убедилась. Как тебя зовут, ты сказала?
– Колючка.
– Красивое имя. Подходит тебе. Но ты не такая колючка, которую верблюд кушает. Ты колючка как у розы колючка, да? Рахат-лукум любишь? Конечно любишь. Кто не любит? Дайте ей лукум получше, свежий. Кушай дорогая.
Абдалла с удовольствием комментировал каждый кусок, который исчезал во рту у сильно проголодавшейся рабыни.
– Чай тоже пей. Чай не пьёшь, где силы берешь? – смеялся он. – Хвала Всевышнему, уберег от страшного! – вздрогнул он вспоминая. – Мяса, мяса ей принесите, дуры! Что встали? – прикрикнул он на столпившихся и с изумлением смотрящих на происходящее женщин. – Мне люди говорили, тебе три жены достаточно. Как с ними справляешься Абдалла? Как бы не упал, как уставший конь на дороге. Но когда само небо жену посылает, как я ангелам «нет» скажу? Мой язык лучше пусть отсохнет! Моё сердце танцует, когда на тебя смотрю! – он погладил невольницу по руке. – Прошли твои плохие времена – замуж за меня пойдешь! Была рабыня, и больше не будешь. Будешь жена Абдаллы. Всему тебя научу, детей рожать будешь. Довольная будешь.
Он с гордостью окинул взглядом застывших в изумлении близких.
– Имя ей теперь будет Уль-Варади – роза-колючка. Все невзгоды на тебя напорются и упадут, такое мое слово. Как только пост пройдет, свадьбу делаю. Чувствую в себе силы большие. Будешь очень довольная! – он ласково погладил её по волосам. – Ты как, уже довольная?
– Довольная, – кивнула она.
– Дайте ей киимиз выпить – сама готовила, сама выпьет!
Нур торопливо нацедила из бурдюка в пиалу пузырящийся напиток и осторожно, боясь расплескать, подала ей.
Напиток оказался вкусным, бодрящим. Даже чересчур. Через несколько минут Колючка почувствовала, как киимиз ударил в голову, и её, непривычную к подобному воздействию питья, даже повело вбок. Абдалла довольно рассмеялся.
– Хороший киимиз. Хорошо сделала, самой хорошо. Хорошо? Сахтен?
Колючка кивнула, чувствуя, как постепенно отпускает её незримо сковывавшая всё время сковывавшая душу цепь и становятся приятнее недружественные, нахмуренные лица вокруг.
