Колючка для янычара - страница 20

– Хорошо, – наконец отстала Нур, пряча конфету в складки одежды, – Не хочешь есть, значит еды не получишь.

Вошел Абдалла, с недоумением оглядывая растрепанных женщин.

– Чего раскудахтались? – спросил он. – Дел нету?

– Продай эту рабыню, господин! – обратилась к нему Нур. – Она непослушная.

Тот поднял брови, всем своим видом показывая, что слушает жену.

– Мои приказы не выполняет, плохо работает! – нажаловалась Нур.

– Вот как… – притворно удивился тот. – А мне показалось, вроде слушается. Накажу ею плеткой завтра, если повторится. Ты послушная? – обратился он к Колючке.

– Да, господин. Послушная. Очень послушная.

– Одна говорит «непослушная», – он высоко поднял брови, – другая говорит «послушная». Не разберёшься с вами, – съехидничал он.

– Продай её, господин, пока не поздно! У неё глаз плохой. Сглазит детей.

– Может и продам. Ты права, Нур, – он окинул Колючку взглядом. – Только не здесь. В Беджменте. Там цена выше будет. Будет мне ноги мыть по дороге.

– Я буду тебе ноги мыть, господин!

– Ты лучше дома сиди. Воспитывай детей. Следи за семьей, пока меня нет.

– Но я, – начала было Нур, но тот сразу перебил её:

– Я сказал!

Обессиленно опустив плечи, та отошла, по дороге вонзив ненавидящий взгляд Колючке в глаза.

Вечером Араш украдкой сунула ей в руку кусок хлеба. Колючка немедля спрятала его среди складок платья и съела, потихоньку отщипывая кусочки и незаметно переправляя себе в рот.

Неожиданно, старшая жена дико заверещала, показывая пальцем на лежащего на кошме мальчика.

Сначала все вздрогнули, испугавшись нелепого в данной ситуации визга и не найдя ничего особенного в фигуре лежащего пацана. Но постепенно стала понятна неподвижность, а самое главное, синюшность его лица. Стало понятно, что ребёнок не дышит и уже давно. Все остальные женщины заголосили одновременно.

На подгибающихся ногах Абдалла бросился к лежащему и начал томошить его, пытаясь привезти в чувство. Трепыхание расслабленного тела в могучих руках только усилило женскую истерику.

– Не дышит! Умер! Рауф! Рауф! О горе мне! – орал Абдалла. – Что вы стоите? Бегите за лекарем! О я несчастный! Его отец не простит мне потери наследника. Мои дни кончены!

– Это она, господин! – влезла Нур, тыча пальцем в Колючку. – Черный глаз. Я говорила!

– Я не причем! – испуганно попробовала отпираться рабыня. – Видит господь, я не причем!

– Сглазила и удушила! – торжествующе произнесла Нур. – Я сразу знала.

– Ты! – взревел Абдалла, бросаясь к Колючке. – Как ты посмела, тварь!

– Я ничего не делала, клянусь! – попробовала она внять к его разуму.

– Клянусь, её работа! – крикнула Нур. – Ведьма! Черный глаз!

Абдалла покрутил головой, приходя в себя, словно ударенный колотушкой бык. Наконец он выхватил из-за поясных ножен притороченный туда кинжал и, смотря невидящими глазами на рабыню, выставившую вперед руку в тщетной попытке закрыться от удара, произнес:

– Верни его или жизнью заплатишь. Прямо сейчас!

Понимая, что спорить с обезумевшим человеком бесполезно, Колючка обернулась к распростёртому телу и попыталась сосредоточиться. Что можно сделать? Облить водой?

Пустить кровь – явно не тот случай. Не поможет. Ожечь нагретым железом? Нет. Он не в обмороке. Он синий. Не дышит. Может ему в рот что-то попало? Рухнув на колени, она с силой разжала лежащему челюсти и заглянула внутрь. Пусто. Что делать? Что делать?!

Рядом с занесенным лезвием стоял Абдалла, готовый каждую секунду воспользоваться своим оружием. Вспомнив вдруг, что однажды уже слышала о таком, Колючка перевернула мальчика лицом вниз. Просунула под него руки. Затем, соединив кулаки там, где прячется душа, то есть в сплетении груди, несколько раз дернула тело мальчика вверх, словно пытаясь выдавить воздух из надутого бурдюка. На третью попытку из гортани наружу вылетел и покатился слегка уже обмякший, но всё еще целый желтоватый колобок курута – сыра, которого раздали для еды прежде.