По дороге, разделявшей многоэтажки микрорайона, ходил такой же неуклюжий неповоротливый серо-рябой слётыш с перепончатыми сиреневыми лапами, напоминавшими несоразмерные ласты. Точнее, даже не ходил, а топтался на белой разделительной полосе.
Будучи не в силах предположить, куда бросится несмышлёныш, Елена Алексеевна притормозила, пропуская его. Но плохо знакомый с правилами дорожного движения птенец не понял манёвра, развернулся и собрался идти назад.
На встречной полосе показалась машина. За рулём сидела женщина примерно тех же лет, что и Елена Алексеевна. Судя по всему, она тоже озаботилась проблемами совершавшего непродуманный моцион птенца и остановилась.
Птенец, не осознавая, откуда исходит опасность, окончательно «завис», бестолково крутил во все стороны тёмным, ещё не успевшим пожелтеть клювом и нерешительно переминался на белой разделительной линии.
Наблюдая за неуклюжими движениями, обе женщины не сводили с него встревоженных материнских глаз.
Наконец, птичье сознание прекратило глючить, неразумная юная особь немного подумала, определилась с вектором и начала переходить дорогу перед машиной Елены Алексеевны.
«Я никуда не спешу», – мысленно успокоила она неопытную птицу и дождалась, когда та достигнет заветной зелёной травы на газоне.
Встречная машина тоже не двигалась – её хозяйка явно не торопилась.
Других объектов передвижения на дороге не наблюдалось.
Обе автоводительницы понимающе посмотрели друг на друга, обменялись созвучными улыбками и поехали только тогда, когда стало ясно, что птенец в безопасности.
«Интересно, а где его мама? И папа? – озабоченно думала Елена Алексеевна. – Они, кажется, оба по очереди яйца высиживают и потом выкармливают потомство. Оставили крошку без присмотра и улетели! А она, бедняжка, ещё крыльями правильно махать не умеет и гуляет по проезжей части одна-одинёшенька».
С такими мыслями Елена Алексеевна приехала на работу и припарковала машину на рабочей стоянке в музейном дворе.
Первое, что она увидела, выйдя из машины, был такой же несуразный и глупый, открывающий для себя этот сложный и непредсказуемый мир птенец серебристой чайки. В прожекторе солнечных лучей кожа на его тонких ножках просвечивала так, что были видны трогательные тонкие косточки.
С философскими мыслями о том, что наступило время, когда ещё не поставленные на крыло птенцы-подростки начинают покидать гнёзда и подвергаются опасности, Елена Алексеевна осмотрела двор в поисках его родителей. Но ни одной чайки не было видно. Не слышалось взволнованно-озабоченного призывного гоготанья с небес. И никто не нарезал круги над дитятей-неумехой.
Зато в ограниченном четырьмя стенами дворе сидели три кота и пристально наблюдали за птенцом.
Коты были незнакомыми Елене Алексеевне, то есть не музейными. Никогда раньше она не встречала их в окрестностях очага культуры, где трудилась много лет.
Ей сразу не понравилось рассредоточение – коты окружили птенца с самыми недобрыми намерениями. Было ясно, что Елена Алексеевна спугнула их, а неопытный слётыш обречён. Охотники затаились на своих местах, и каждый готов был, подобно молниеносно расправившейся пружине, ринуться в атаку, едва только Елена Алексеевна скроется в подворотне.
Елена Алексеевна посмотрела на крышу дома – скорее всего, птенец отправился в свой первый полёт именно оттуда, едва выбравшись из гнезда. Она испугалась и решила спасать малыша, а потому громко и энергично захлопала в ладоши, потом с криком «брысь» принялась разгонять объединившихся в нехороших целях агрессоров.
