Концепции современного востоковедения - страница 40

– я отдаю себе отчет, что никогда не смогу узнать наверняка, «что хотел сказать автор», «что объективно говорит данный текст», «как этот текст воспринимался» и т. д. Поэтому я не воссоздаю, а конструирую смыслы с помощью набора разнообразных исследовательско-аналитических практик. Диалог происходит между «я» и «иной»;

– я знаю, что благодаря навыкам обращения с фактами и опыту их систематизации – а это и составляет мой научный капитал и определяет мой исследовательский статус – я способен понять и эксплицировать и контекст, и истинные смыслы заложенного в тексте. Псевдодиалог происходит между «я» и «я», пусть и замаскированным.

«Антропологический поворот» в гуманитарных науках, и прежде всего, в литературоведении, может оказаться чрезвычайно продуктивным для востоковедения в общем значении, поскольку акцентирует внимание на взаимодействиях в широком спектре от транснациональных до кросскультурных и постколониальных в первую очередь через выстраивание взаимодействия «я» и «другой/иной». Фактически востоковедение на этом повороте возвращается к методам прежней филологии и отчасти философии, уже впитавших опыт социальных наук.

За последние десятилетия в отечественной науке появилось достаточно много литературоведческих исследований, в которых литературы Востока рассматриваются как неотъемлемая часть мировой литературы. Само это понятие появилось еще в XIX в. Целенаправленные попытки создания полноценной картины истории мировой литературы предпринимались с середины ХХ в.: достаточно вспомнить классические работы Н. И. Конрада132 и др. Естественно, что инициаторами подобных исследований, как правило, выступали востоковеды, стремившиеся приблизить уровень изучения литератур Востока к общему уровню европейского литературоведения, имеющего за плечами гораздо более длительную научную традицию. Однако обозначенная тенденция в силу ряда причин так по-настоящему и не закрепилась в научном сознании, а следовательно, и в практике преподавания филологических дисциплин. Одной из причин скептического отношения специалистов по истории литературы Европы и Америки к перспективам создания единой «истории всемирной литературы» был известный теоретический «экстремизм» востоковедов – сторонников Н. И. Конрада, сделавших попытку теоретического построения истории литератур Востока на базе европейской модели литературного развития. Если в отношении термина «античность» применительно к классическим литературам Древней Индии, Древнего Китая и даже Ирана не было высказано особых нареканий, то попытки применения термина «Ренессанс» (Возрождение) к определенным этапам и явлениям средневековых литератур Востока вызвали резкие возражения. Острая полемика вылилась в затяжную дискуссию, в результате которой стороны так и не пришли к какому-либо согласованному мнению. В целом отрицательный результат дискуссии о Возрождении на Востоке, тем не менее, имел и некоторые позитивные последствия прежде всего для востоковедения. Инициированный дискуссией более пристальный взгляд на средневековые литературы Востока открыл новые перспективы их изучения. В период 70–80-х гг. ХХ в. целая плеяда отечественных ученых активно разрабатывала проблемы традиционной поэтики и закономерностей функционирования литературного канона