– Копия картины знаменитого художника прошлого Иеронима ван Акена или Иеронима Босха, как его ещё называют оттого, что он жил и работал в брабантском Хертогенбосе и как он сам себя называл.
В памяти Филиппа в ту же минуту возник образ картины этого художника, висевшей в одной из комнат дворца в Вальядолиде – благочестивое изображение Распятия Иисуса и оплакивающих Христа святых. Он помнил картину, помнил как любовался прекрасным, тонко выписанным пейзажем на дальнем плане. Она осталась ещё от его прабабки, католички Изабеллы Кастильской. То, что он видел перед собой сейчас решительным образом не походило ни на картину в Вальядолиде, ни на одну нидерландскую картину из виденных здесь и в императорском дворце в Брюсселе. Будто это вовсе писал совсем другой художник, совсем другой человек, хотя общий стиль и манера, в которой написаны фигуры был сопоставим с вальядолидской картиной.
– Это не единственная копия картины, – принц снова услышал голос Марии Венгерской, – Иеронима Босха копировали ранее и продолжают копировать или использовать его сюжеты сейчас. Он популярен и ценим здесь не только за великолепную живопись, но и за необычные темы. Ваше Высочество, без сомнений, ещё увидит картины и копии Иеронима Босха в нидерландских домах.
Они вели беседу, стоя у привлёкшей внимание Филиппа картины, Мария сделала рукой приглашающий жест в сторону резных кресел из экзотического красного дерева и предложила продолжить разговор, устроившись в креслах, но принц не обратил на жест внимания, продолжал то рассматривать картину, то, иногда бросать взгляд на тётку.
– Ваше Величество упомянули об оригинале в Испании, – напомнил принц Филипп.
– Ах, в самом деле, – Мария Венгерская позволила себе улыбнуться, пересиливая снова возникшее напряжение, вызванное обращением принца.
Несмотря на её титул королевы, ранг наследника множества корон и титулов стоял гораздо выше. Уж лучше бы принц называл её «милостивая государыня», как он изредка обращался к ней. В неизменной вежливой учтивости принца Мария ощущала некую натянутость, каковую она списывала на молодые годы и старание держаться невозмутимо, снисходительно, как, полагал Филипп, должен держаться наследный принц.
– Оригинал картины может находиться в Испании. Я знаю, он когда-то принадлежал Диего де Геваре, придворному Его Величества императора Карла. Дон Диего де Гевара достался нам от бургундцев. Он служил ещё Марии Бургундской, затем вашему деду и моему отцу – Герцогу Бургундскому Филиппу, какое-то время находился при моей матери, а дослуживал у молодого Карла здесь, в Брюсселе, – в пылу разговора, увлёкшего Марию, она не заметила как назвала своего венценосного брата просто по имени, Филипп сделал вид, что тоже не заметил, но не забыл мысленно похвалить себя за снисходительность, – здесь де Гевара и умер. Он заслужил пышные похороны, где присутствовал император Карл. Коллекция перешла к его сыну Филиппу де Геваре, а он, кажется, женился в Испании и перебрался туда. Здесь он не достиг высокого положения его отца. Его назвали Филиппом в честь Вашего деда и моего отца, Герцога Бургундского и короля Кастилии Филиппа, как и Ваше Высочество.
– Филипп де Гевара… Фелипе де Гевара его называют в Испании, я знаю это имя. Он служит одним из советников, – Филипп задумался, пытаясь припомнить придворного, но так и не вспомнил, да и при дворе ли он?
